Грамматика цивилизаций - [26]
В ту эпоху город был на три четверти заселен крестьянами, принадлежавшими к двум враждующим племенам, и представителями еврейской диаспоры, занимавшимися в основном торговлей. Им Мухаммад вначале симпатизирует, затем — через недоверие — переходит к враждебности. Молитва, обращенная сначала к Иерусалиму, разворачивается в сторону Мекки. Все это происходит в обстановке постоянный военных конфликтов: чтобы выжить, беглые мусульмане грабят соседей, промышляя на длинных караванных путях торговцев из Мекки. Так продолжается десять лет, после которых пророк возвращается в Мекку победителем. В страшные и трудные времена пророк показал свой дар принимать решения, быть осторожным и терпимым.
• Религия, создаваемая строфами, впоследствии составившими Коран, а также словами и поступками пророка, религия, явившаяся миру как ислам (подчинение Богу), утвердилась в своей достойной подражания простоте.
Она зиждется на «пяти столпах»: утверждение единого Бога, Аллаха, пророком которого является Мухаммад; повторение молитвы пять раз в день; соблюдение поста в течение 29 или 30 дней — рамадан; раздача милостыни бедным; паломничество в Мекку. Так называемый джихад, священная война, не входит в основополагающие предписания, хотя в скором времени она станет играть очень важную роль.
Религиозная символика ислама не предполагает никакой тайны, хотя различные ее моменты дают возможность сложных интерпретаций мистического характера. В этом смысле исламская теология схожа с христианской.
Что касается молитвы, то здесь пророк вдохновлялся христианской и еврейской религиозной практикой. В отношении же паломничества он оставался верным традициям Аравии и Мекки, сохранив древний обычай паломничества к Каабе[4] в Мекке и к горе Арафат, находящейся вблизи города. Возможно, что этот обычай был связан с древними празднованиями весны и осени; первое из этих празднеств аналогично празднику кущей Ветхого Завета. Эти старые традиции, смысл которых уходит в глубину веков, воспроизведены на новом языке. «Мухаммад заимствовал старый обычай, апостериори оправдав его некоей культурной легендой: он утверждал, что Авраам вместе со своим сыном Измаилом, предком арабов, основал культ Каабы и традицию паломничества. Так было установлено главенство ислама над иудаизмом, созданным Моисеем, и христианством, связанным с именем Иисуса». Будет ли достаточно объяснить эту «привязку» к Аврааму политическим расчетом, жаждой первенства? Не обладают ли религии собственной логикой, собственной истиной? Эту мысль выдвигает Иоахим Мубарак (Авраам в Коране, 1958). Луи Массиньон полагает, что ислам приветствует Авраама как первого мусульманина, что верно, «теологически верно».
Главным представляется понимание того, до какой степени религиозные верования и ритуалы управляют жизнью мусульманина, навязывая ему строгую дисциплину. Для правоверного мусульманина все, включая право, вытекает из Корана. Религиозная догма остается гораздо более живучей в сегодняшнем исламе, чем та же догма в христианской стране. «На протяжении тысячи трехсот шестидесяти лет, — писал в 1955 г. Луи Массиньон, — на горе Арафат ежегодно собирается примерно 150 000 паломников со всех стран». В любой деревне Египта можно обнаружить столько же таких паломников, сколько «симпатизирующих Паскалю» во французской деревне. Здесь первенство остается за исламом. Но разве это обязательно зависит от более живой веры? Христианству пришлось столкнуться с внутренними проблемами, проблемами цивилизации, которую он в себе несет, проблемами, которые в исламе остаются в зачаточном состоянии. Быть может, ислам продолжает опираться на древние, архаичные цивилизации, где религиозные обряды остаются неизменными, подобно другим социальным жестам, подобно другим сторонам жизни?
Аравия: проблема урбанизированной культуры
Какую роль в победе Мухаммада и экспансии ислама сыграл огромный Аравийский полуостров? Ответ не представляется простым.
• Главенство города: Мухаммад жил, творил (если так можно сказать) в городской среде, в Мекке, вне еще примитивной Аравии.
В те времена богатство города было недавним, обусловленным его связями с другими далекими, находящимися за рубежами Аравии городскими центрами. Это богатство зиждилось на торговле и торговом капитализме, в Мекке лишь нарождавшемся.
Можно не сомневаться, что еще до озарения Мухаммад в качестве сопровождающего торговые караваны познакомился, не только в Аравии, но и в Сирии, с теми, кто исповедывал иудаизм и христианство. Его предписания, призывы муэдзинов, общая пятничная молитва, чадра, требуемое от правоверных и их имамов (т. е. тех, кто руководит молитвой) достоинство предполагают наличие городского окружения, т. е. свидетелей, толпы, городского соседства.
«Этот ригористический и преувеличенно стыдливый идеал близок суровым торговцам Хиджаза. И здесь ислам ищет скорее городские одежды, чем неустроенность сельского быта» (Кс. де Планьоль). Именно под этим углом зрения нужно интерпретировать некоторые
