Грамматика цивилизаций - [210]

Между монголами и их данниками довольно часто заключались брачные узы: в Москве даже говорили о «полувосточной аристократии». В XV в., когда отток татарских сил стал очевидным, многочисленные мусульмане обосновывались в русских княжествах, принимали христианство и поступали на княжескую службу, что вызывало зависть подданных из местного населения. Многие известнейшие русские дворянские семьи — Годуновы, Сабуровы — вели свое происхождение от татар.

Долгое время монголы были авторитетом для московских князей. Их цивилизация была более рафинированной, их государство — более организованным (оно даже служило моделью), их денежная экономика не имела себе равных на Севере. Современный русский язык сохраняет многие характерные слова монгольского происхождения, такие как казна, таможня, ям (почтовая станция), деньги, казначей… Эта находившаяся на более высокой ступени цивилизация наложила азиатский отпечаток на нравы и обычаи Московии. Можно сказать, что она представляла собой просвещенный варварский мир, очарованный высшей цивилизацией. Это сосуществование до некоторой степени напоминает отношения между христианской и мусульманской Испаниями. Московский царь начал брать верх над мусульманским ханом к 1480 г., т. е. примерно тогда же, когда наступил последний акт испанской Реконкисты (падение Гранадского эмирата, 1492).

Победа Москвы подготавливалась бесчисленными стычками с соседними княжествами. Она окончательно определилась только в царствование Ивана III (1462–1505), которого некоторые русские историки сравнивают с Петром Великим и даже оказывают ему предпочтение. После своего восшествия на княжеский престол он взял в жены Софью Палеолог и происходящую из династии византийских императоров Константинополя. Таким образом Москва после взятия Константинополя (Царьграда) турками в 1453 г. смогла стать Третьим Римом, претендуя тем самым на «господство и спасение мира». Этот долговременный успех (титул царя, возможно образованный от слова Цезарь, был взят наследником московского князя только в 1492 г.) значил, однако, меньше, чем последовавшие победы над литовцами, золотоордынцами (прекращение вассальной зависимости в 1480 г.) и новгородцами.

Борьба с Великим Новгородом была трудной, длительной, драматичной. В 1475 г. — холодной, завершившейся мирным вхождением в город. В 1477–1478 гг. Иван заставил снять Вечевой колокол; в 1480-м отправил в изгнание сотню известнейших городских семей; в 1487 г. 7 тыс. новгородцев вынудили покинуть город. Это и стало концом города, который называли Господин Великий Новгород.

В той же мере, что и присвоение наименования Третьего Рима или титул царя, признаком подъема Москвы стало приглашение в столицу итальянских зодчих: болонца Аристотеля Фьораванти (Фиораванти), Руффо (Марка Фрязина) и Пьетро Солари, строивших дворцы и церкви. Именно тогда Кремль приобрел свои нынешние очертания. Пушки для войска Ивана III также отливались итальянцем Паоло Дебосси. Итак, почти за век до Ивана Грозного и его решающих побед над Казанью и Астраханью явно обозначались первые шаги московской державы, сопровождавшиеся — в этом нет никакого сомнения — восстановлением контактов с Западом.

Все эти успехи и достижения требовали чрезмерных усилий со стороны государства. Иван Пересветов, идеолог времен Ивана Грозного, разработал политическую теорию террора. Известно, что опричнина, полицейская система, основанная Иваном Грозным, позволила ему «разгромить княжескую и боярскую оппозицию, усилить централизацию русского государства».

• Россия все больше поворачивается к Европе. В ее многовековой современной истории и (вплоть до 1917 г.) этот фактор играл ключевую роль.

Эта целенаправленная политика позволила России обеспечить себя современной промышленной техникой, что достаточно рано обеспечило ей господство сначала в Азии, а затем и в Европе.

Заметен ли вклад Азии в этот подъем? Некоторые историки полагают, что это так: народы Центральной Азии на протяжении многих веков колебались между Европой и Средиземноморьем, с одной стороны, и Дальним Востоком, Китаем в особенности — с другой. В этих условиях судьба России была частично предрешена наблюдавшимся с XV в. оттоком кочевников в сторону Азии и Китая. Юг России таким образом освободился от азиатского давления. Напор татар частично потерял свою силу, будучи отныне нацелен на Дальний Восток. Когда ситуация изменилась (к XVIII в.) и силы кочевников вновь были переориентированы в сторону Европы, оказалось, что поздно: наступление киргизов и башкир, спровоцированное в XVII–XVIII вв. давлением со стороны Китая, натолкнулось на серьезные препятствия. Даже полуазиатское восстание Пугачева (1773–1774) не смогло их разрушить.

Конечно, это объяснение страдает упрощенностью и требует корректировки. Совершенно очевидно, что помимо ослабления давления со стороны Азии нужно учитывать и такой фактор, как заимствование на Западе передовой техники, что сразу же принесло свои плоды. Русское хозяйство той поры переживало подъем, в том числе под влиянием европейской торговли, наиболее активной в портах Балтики. Нет ничего более показательного, чем временная оккупация Нарвы русскими войсками в XVI в.: и хотя эта открытая дверь вскоре вновь закрылась, Россия восприняла урок и вскоре взяла реванш.