Грамматика цивилизаций - [204]

Маори пришлось приспособиться к условиям жизни на Северном острове и научиться ловить птиц — единственных представителей дикой живой природы. Они адаптировались также и к тому, что единственными домашними животными у них оказались собаки, которых они привезли с собой. Они стали заниматься рыбной ловлей, причем не в бурных морских водах, но во внутренних водоемах: реках и озерах.

Научились, кроме того, собирать съедобные корешки растений. Приспособились к холодному климату, начали строить дома из дерева и ткать льняную одежду. Будучи привычными к постоянным межплеменным стычкам, они оказали решительное сопротивление европейцам.

Начатые маори военные действия оказались смертоносными не столько для вновь прибывших, сколько для них самих. Окончательное поражение они потерпели в 1868 году. Кроме того, маори стали жертвами заболеваний, которые принесли с собой белые переселенцы. Однако уже к началу XX в. они стали преодолевать этот чуть ли не оказавшийся для них катастрофическим кризис: если в 1896 г. маори насчитывали 42 тыс. человек, то в 1952 г. — уже 120 тыс., а в 1962 г. — 142 тыс. Большая рождаемость, семейные пособия, возможность найти работу в городах, в частности в Окленде, обусловили подъем маори и его движение к прогрессу. Сегодня маори составляют 6 % от всего населения Новой Зеландии (2 млн 230 тыс. человек) и не представляют серьезной опасности для единства новозеландской цивилизации.

• Короткая история Австралии и Новой Зеландии представляет собой череду экономических удач, «шансов», связанных как с благоприятной экономической и политической мировой конъюнктурой, так и с их собственным умением ею пользоваться (это как поезд, на который можно успеть, но на который можно и опоздать).

Таким шансом для Австралии стала, например, необходимость для Англии, только что потерявшей свои американские колонии, найти иное место, куда можно было бы ссылать каторжников. Известно, что первой колонией, появившейся в Австралии, стала колония заключенных. Первый конвой осужденных преступников прибыл на австралийский континент 18 января 1788 г., а точнее на рейд Порт Джексона, где позднее вырастет Сидней. Австралия потеряла свой статус пенитенциарной колонии только в 1840 г.

Сразу же после начала освоения континента по соседству с мелкими землевладельцами появились скотоводы, занявшиеся разведением овец-мериносов. Выращивание скота оказалось менее трудоемким, чем работа на земле, что более подходило для заключенных, не отличавшихся большим усердием в работе. К тому же в Англии и в остальном мире к этому времени увеличился спрос на австралийскую шерсть, которая и по сей день остается лучшей по своим качествам.

Позднее, в 1851–1861 гг., началась золотая лихорадка (на два года позднее, чем в Калифорнии, 1849 г.). Погоня за золотом раскидала по всей колонии Новая Галлия неконтролируемые банды диггеров. Но одновременно она привлекла сюда новых поселенцев, что и способствовало экономическому подъему. Ведь вновь прибывших надо было кормить.

В свою очередь Новая Зеландия также пережила скачкообразные периоды разведения шерстяных овец, выращивания зерна, поисков золота, которое обнаружили сначала на Южном острове в 1861 г. Золотая лихорадка на время дезорганизовала жизнь на Северном острове (в 1865 г. столица была даже перенесена из Окленда в Веллингтон), но в целом хозяйство Новой Зеландии выиграло от нее по той же причине: нужно было снабжать и кормить золотоискателей. Период с 1869 по 1879 г. был периодом роста благосостояния страны.

Мы не будем подробно останавливаться на экономическом развитии этих стран, где периоды подъема сменялись стагнацией и спадом деловой активности (особенно тяжелым было положением обеих стран в 1929–1939 гг.). Достаточно отметить успешную индустриализацию Австралии. Что касается Новой Зеландии, то, несмотря на ее значительные гидроэнергетические ресурсы, она не смогла добиться тех же успехов в хозяйственном развитии.

В целом картина ясна: благополучие этих далеких «Европ» зависит от положения в мире, причем в гораздо большей степени, чем они сами думают. Правильной оценке собственных возможностей мешают легкость и комфорт жизни в этих странах, чье благополучие становится еще более заметным, если сравнить его с положением находящихся в нескольких часах лета слаборазвитых странах Дальнего Востока, где царят нищета и перенаселенность. Австралия и Новая Зеландия сегодня — это «Европа», а не колонии, несмотря на привязанность к Британской империи (именно она является их главным поставщиком и покупателем их продукции). Они являются на деле независимыми государствами (независимость Австралии была провозглашена в 1901 г., Новой Зеландии — в 1907 г.).

• Политика этих стран всегда заключалась в том, чтобы единолично пользоваться теми благами и преимуществами, которые им обеспечивали огромные пространства, чтобы не допускать иммиграции, сохранять, чего бы это не стоило, высокий стандарт жизни своего населения, оставаться верными принципам прагматического и эффективного социализма, основанного на изобилии.

С начала XX в. Новую Зеландию можно назвать страной подлинной демократии (восьмичасовой рабочий день с 1856 г., отделение церкви от государства с 1877 г., право голоса на выборах для женщин с 1893 г., экспроприация крупных земельных владений в том же году, обязательное урегулирование трудовых конфликтов с 1894–1895 гг., пенсионное обеспечение с 1898 г.). То же и в Австралии, где дверь для иммиграции, закрытая в 1891 г., открылась только для новой и последней погони за золотом, что привело в 1893 г. к возникновению Кулгарди (Coolgardie)