Графоман - [27]

А Маруська-то его еще ничего, вполне. В юности он так боялся, что она будет толстая, но нет … не стала. Маша конечно раздалась, но была в хорошей форме, подтянута, ухожена, ей бы даже никто не дал ее 52 лет. По старой привычке Машка всегда подкрашивалась перед выходом на улицу, Гриша это видел, но косметика была наложена настолько умеренно и умело, что просто придавала лицу свежесть. «Все-таки стильная у меня жена. Молодец!» — подумал про себя Гриша. Ему бы следовало Мане это почаще говорить, но он не говорил. То ли забывал, то ли ему было лень, то ли считал комплименты в их отношениях излишними? И тем не менее Марусин победоносный вид, когда она выходила из кабинки, обсуждая с ним цвет и фасон, делали Гришу податливым. Он просто не мог разрушить ее радужное настроение, ее желание нравиться и платил за все их общей карточкой, уже второе воскресенье оставляя в магазинах по сто с лишним долларов, и потом тащил вслед за женой ворох пакетов.

Его Маня была типичная женщина, барахольщица, всегда озабоченная своим видом, способная часы проводить в магазинах, расстраиватьися из-за прыща, поломавшегося ногтя, пары лишних килограммов, не «того» оттенка помады. Она не любила заумных разговоров, ей была безразлична политика и философия, ей по-сути ничего кроме семьи было ненужно. Маруся с неохотой, только под его нажимом, смотрела арт-хаусные фильмы. Были же на свете и другие женщины, вполне безразличные к тряпкам, косметике и здоровым диетам, чтобы не набирать вес. Может с ними ему было бы интереснее? Гриша подумал, что у них на кафедре были такие, но он их не хотел. Вроде все при них, но чего-то все-таки нет. Валера таких называл «слишком умные». А разве можно быть умной «слишком»? Ума много не бывает. Или бывает? Не в уме дело. Маша вовсе не была дурой, Гриша не смог бы с дурой жить. Просто ее ум был «женский» со скосом в эмоциональность, интуицию и мудрость, не в «голый» интеллект. А потом … Маня, ее смех-колокольчик, звонкий, откровенно зазывный, ее рыжие волосы в небрежном узле, а главное глаза … там всегда было обещание и избирательная доступность, готовность разделись удовольствие, знание чего-то тайного, женского, которое звало … но не всех, а только его, Гришу. Он же когда-то угадал все это в глазах совсем молоденькой неопытной девчонки. Угадал … и ее волосы рассыпались по спине для него. Прав Валерка: такие женщины, как Маня, были умными, но не «слишком умными». Этому не существовало определения, да оно им с Валером было ни к чему. Они и так понимали, о каких женщинах речь.

Проблема была в том, что они с другом очень многие вещи понимали одинаково и однажды их единомыслие дало сбой. Гриша не любил об этом вспоминать, не разрешал своим мыслям сворачивать в эту сторону. Но как не думать? Женская суть его завораживала, ее было очень интересно понять. Почему баба ищет любовника? Зачем ей другой мужик? Зачем? Муж плох? Ну тогда понятно. Тут другое: к чему искать от добра добра? Что ведет в таких случаях мужчин было понятно, тоже мне тема! А вот бабы … А если написать что-нибудь на эту тему, но от лица женщины?

Гриша ехал на занятия и думал о новом рассказе или небольшой повести: он-она-конец любви. Про встречу с классом он не думал совсем. Класс оказался сложным, т. е. двадцать с лишним человек не представляли никаких проблем, но среди нормальных доброжелательных ребят затесалась одна, как Гриша про себя думал, «гнида». Типичный кошмар преподавателя. Такие студенты попадаются нечасто, но если уж не повезет, так не повезет. Коллеги с полу-слова поняли бы о чем речь. На этот раз сзади села высокая красивая девушка, с неподвижным лицом и несколько коровьем выражением. Было видно, что она себя «несет» и считает много выше среднего, поэтому ей многое дозволено. Там все ясно: избалованная девчонка из небедной семьи, не привыкшая себя ни в чем подстегивать. Если трудно и не получается, то виноваты все, только не она. В Москве Гриша таких не встречал, а здесь их было хоть пруд пруди. Сначала цаца задавала много ненужных с подковыркой вопросов, потом Гриша получил от нее пару имейлов с раздраженными сетованиями, что она «ничего не понимает … и не мог бы он …» Гриша знал, что она неспособна серьезно работать, начнет заваливать все тесты, и обвинять лично профессора Клибмана в своих неудачах, призывая, кстати, других подтвердить ее недовольство, пытаясь создать против него коалицию «недовольных». Раньше Гриша нервничал, но давно понял, что лучший способ оградить себя от таких цац — это нажать, самому пойти а атаку. А где ваша тетрадь с заданием? Не знаете? Странно… вот страница в учебнике, где об этом этом говорится. Меня не поняли? И учебник тоже не поняли? И так далее. Способов было много. Такие никогда не грозили пожаловаться, они просто жаловались у преподавателя за спиной, сгущая краски, выгораживая себя, и призывая в свидетелей весь класс. Ничего такого бояться не стоило. Начальство было на каникулах, и даже если бы какие-то «разборки» состоялись, так с Гришей один раз было, «гнида» ничего бы не доказала, попала бы в калошу, к тому же кафедра традиционно, не считая каких-то вопиющих случаев, брала сторону своего преподавателя. Нет, Гриша эту мерзкую Хейли не боялся, но просто знал, что целых две недели ему придется терпеть в классе ее злую морду, невежливые фырканья и демонстративные захлопывания тетради. Да, хрен с ней.