Графиня де Монсоро - [7]
– Благодарю за столь подробное описание дороги. Итак, вы сказали: паром в Прэ-о-Клерк, угловая башня, набережная до Гран-Шатле, затем улица Тиксерандери, затем улица Сент-Антуан. Будьте уверены – я не сверну с этого пути, – пообещал Бюсси.
И, поклонившись пятерым миньонам, он удалился, нарочито громко обратившись к Бальзаку д’Антрагэ:
– Решительно, с этим народом не о чем толковать, Антрагэ. Уйдем отсюда.
Ливаро и Рибейрак со смехом последовали за Бюсси и д’Антрагэ; удаляясь, вся компания несколько раз оборачивалась назад, словно обсуждая миньонов.
Миньоны сохраняли спокойствие – по-видимому, они решили ни на что не обращать внимания.
Когда Бюсси вошел в последнюю гостиную, где находилась госпожа де Сен-Люк, ни на минуту не терявшая из виду своего супруга, Сен-Люк многозначительно повел глазами в сторону удалявшегося фаворита герцога Анжуйского. Жанна с чисто женской проницательностью тут же все поняла: она догнала Бюсси и преградила ему путь.
– О господин де Бюсси, – сказала Жанна, – все кругом только и говорят что о вашем последнем сонете. Уверяют, что он…
– Высмеивает короля? – спросил Бюсси.
– Нет, прославляет королеву. Ах, умоляю, прочтите его мне.
– Охотно, сударыня, – сказал Бюсси.
И, предложив новобрачной руку, он начал на ходу декламировать свой сонет.
Тем временем Сен-Люк незаметно подошел к миньонам, они слушали Келюса.
– По таким отметинам зверя легко выследить. Итак, решено: угол Турнельского дворца, около Сент-Антуанских ворот, напротив дворца Сен-Поль.
– И прихватить с собой лакея? – спросил д’Эпернон.
– Никоим образом, Ногарэ, никоим образом, – возразил Келюс, – мы пойдем одни, только мы одни будем знать нашу тайну, мы своими руками выполним свой долг. Я ненавижу Бюсси, но я счел бы себя опозоренным, если бы позволил палке лакея прикоснуться к нему. Бюсси дворянин с головы до ног.
– Выйдем вместе, все шестеро? – осведомился Можирон.
– Все пятеро, а не все шестеро, – подал голос Сен-Люк.
– Ах да, ведь ты женат. А мы-то все еще по старой памяти числим тебя холостяком! – воскликнул Шомберг.
– Сен-Люк прав, – вмешался д’О, – пусть он, бедняга, хоть на первую брачную ночь останется с женой.
– Вы ошибаетесь, господа, – сказал Сен-Люк. – Моя жена безусловно стоит того, чтобы я остался с ней, но не она меня удерживает, а король.
– Неужели король?
– Да, король. Его величество высказал желание, чтобы я проводил его до Лувра.
Молодые люди посмотрели на Сен-Люка с улыбкой, которую наш новобрачный тщетно пытался истолковать.
– Чего тебе еще надо? – сказал Келюс. – Король пылает к тебе столь необыкновенной дружбой, что прямо шагу без тебя ступить не может.
– К тому же мы вполне обойдемся и без Сен-Люка, – добавил Шомберг. – Оставим же нашего приятеля на попечение его короля и его супруги.
– Гм, но ведь мы идем на крупного зверя, – усомнился д’Эпернон.
– Ба! – беззаботно воскликнул Келюс. – Пусть только его выгонят на меня и дадут мне копье, а все остальное я беру на себя.
Тут они услышали голос Генриха: король звал Сен-Люка.
– Господа, – сказал новобрачный, – вы слышите, меня зовет король. Счастливой охоты, до встречи.
И Сен-Люк покинул общество своих друзей, но, вместо того чтобы поспешить к королю, он проскользнул мимо все еще стоящих шпалерами вдоль стен зрителей и отдыхающих танцоров и подошел к двери, за ручку которой уже взялся Бюсси, удерживаемый юной новобрачной, делавшей все, что было в ее силах, лишь бы не выпустить гостя.
– А! Доброй ночи, господин де Сен-Люк, – сказал Бюсси. – Но что случилось? Почему у вас такой возбужденный вид? Неужели и вы решили присоединиться к большой охоте, которую здесь собирают? Такое решение делает честь вашему мужеству, но не вашей галантности.
– Сударь, – ответил Сен-Люк, – у меня возбужденный вид, потому что я вас искал.
– В самом деле?
– И боялся, как бы вы не ушли. Милая Жанна, передайте вашему батюшке, пусть он попробует задержать короля. Мне нужно сказать господину де Бюсси два слова с глазу на глаз.
Жанна поторопилась выполнить поручение, она ничего не понимала во всех этих неотложных делах, но покорно подчинялась воле своего мужа, так как чувствовала, что речь идет о чем-то очень важном.
– Ну так что вы хотите мне сказать, господин де Сен-Люк? – осведомился Бюсси.
– Я хотел вам сказать, сударь, что парижские улицы нынче опасны, и ежели у вас назначено свидание на сегодняшний вечер, то лучше будет перенести его на завтра, а ежели вы все-таки попадете в окрестности Бастилии, то избегайте Турнельского дворца: там есть один уголок, в котором могут спрятаться несколько человек. Вот и все, что я хотел вам сказать, господин де Бюсси. У меня и в мыслях нет, что человека, подобного вам, можно чем-то напугать, боже упаси, но подумайте хорошенько.
В эту минуту на весь зал раздался жалобный вопль Шико:
– Сен-Люк, мой маленький Сен-Люк! Что с тобой? Зачем ты прячешься? Ведь ты видишь, я жду тебя и без тебя не хочу возвращаться в Лувр.
– Я здесь, государь! – крикнул в ответ Сен-Люк, устремляясь на голос шута.
Рядом с Шико стоял Генрих III; паж уже подавал ему тяжелый плащ на горностаевом меху, другой паж держал наготове длинные – до локтей – перчатки, а третий – бархатную маску на атласной подкладке.
