Графиня-бесприданница - [29]

Она и сама прекрасно это понимала. Постепенно ее мысли сосредоточились на сэре Рисе.

Девушка спрашивала себя, как бы у нее сложились отношения с этим человеком, если бы он не стал владельцем исконных земель ее отца, а она не была бы дочерью изгнанника. Она вспомнила, как удивилась и обрадовалась его неожиданному появлению у хижины, когда они с Нэн Фримен оказались один на один с разъяренной толпой. Она поняла тогда, что, раз он рядом, ей нечего бояться… Но как тогда быть со ставшим уже привычным недоверием к этому человеку, которое помимо воли заставляло ее сторониться сэра Риса и относиться к нему с холодной сдержанностью?

Ее сердце тоскливо заныло, когда она поняла, что сэр Рис заслуживает самого большого доверия. Но она прогнала эту предательскую тоску. Скоро она уедет и из Греттона, и из Англии и никогда больше не встретится с сэром Рисом.

Мысль, что она расстанется с ним навсегда, повергла ее в такое уныние, что у нее задрожали губы и она почувствовала, что вот-вот расплачется, как уже не раз с ней случалось за последнее время… когда он приезжал в Греттон-Мэнер и намеренно избегал ее…

Все это было так ново для нее. В жизни она не испытывала ничего подобного!

Но она не должна поддаваться такому внезапному наваждению. Если сэр Рис ей и не враг, то ее отцу он уж точно заклятый враг! Она не смеет даже думать о любви к сэру Гриффиту! Любовь к нему станет настоящей катастрофой и для нее, и для ее родственников, и прежде всего для него самого.

Питер Фиэрли доложил Филиппе, что Роджер Мэйнард поправляется и что поселился он в таверне неподалеку от городского замка.

– Похоже, сэр Рис постарался его хорошо устроить, несмотря на то, что прежде принял раненого Мэйнарда за шпиона.

– Если бы Мэйнард и был шпионом, он ничего бы не вызнал плохого о сэре Гриффите, который пользуется непререкаемым уважением у жителей Ладлоу, – возразил ей Питер.

– Да, похоже, сэр Рис настоящий рыцарь, образец для подражания! Жаль только, что он один из близких друзей короля.

После случая у хижины знахарки дедушка настоял, чтобы Филиппа больше не уезжала далеко от дома, поэтому своего спасителя она не видела несколько дней. Два или три раза Филиппа с удивлением обнаруживала, что ее мать надолго закрывалась с дедушкой в его кабинете. Несколько раз Филиппе казалось, что мать как-то странно смотрит на нее, словно хочет понять, что творится в душе дочери. Филиппа терпеливо ждала, надеясь, что мать расскажет ей, что они обсуждали с дедушкой, но Крессида упорно молчала. Филиппа случайно узнала, что был послан гонец с каким-то важным поручением, и она решила, что ее мать пытается связаться с графом Роксетером, своим мужем. Зная, какие опасности таит предстоящее путешествие, Филиппа очень встревожилась. Только что-то необычайно важное заставило ее осторожную мать связаться со своим мужем.

Постоянная тревога и неизвестность сделали Филиппу раздражительной и капризной. Ей было трудно угодить, и бедная Гвенни несколько раз плакала, получив нагоняй от некогда приветливой молодой хозяйки. Что с ней происходит? Разумеется, ее беспокоит пошатнувшееся здоровье дедушки, но не только это. Филиппа была явно не в ладах с самой собой, и это ее очень тревожило. Хотя она и раньше задумывалась, какое будущее ждет ее семью, природный оптимизм оберегал ее от отчаяния и уныния. Она знала, что ее ничтожное приданое и положение отца-изгнанника лишат ее возможности выйти замуж и создать свою семью. Филиппа давно поняла, что под ее внешним спокойствием скрывается натура страстная и неукротимая. Она чувствовала, что рождена для любви, о которой слышала в песнях менестрелей… Девушка мечтала создать свою семью, иметь свой дом и детей, но, похоже, ее мечты так и останутся мечтами. Ей иногда казалось, что она в тягость своему больному, израненному отцу. Может, ей в самом деле постричься в монахини? Филиппа тут же отогнала эту мысль, зная, что ее отец никогда не согласится упрятать единственную дочь в монастырь. Такая жизнь стала бы и для нее ежедневной пыткой. Она слишком хорошо знала, что жизнь в монастыре не для нее.

На следующий день Филиппа с матерью разбирали белье, когда в комнату вошла Гвенни.

– Леди Филиппа, ваш дедушка желает видеть вас.

– Наверное, он хочет, чтобы я почитала ему книгу. Мама, можно я пойду к дедушке сейчас, не дожидаясь окончания работы?

– Разумеется, иди. Мне поможет Гвенни. Филиппа уже собралась уйти, но мать привлекла ее к себе и поцеловала в лоб:

– Дитя мое, внимательно слушай все, что скажет дедушка. Помни, мы недолго пробудем здесь. Надо использовать каждую минуту, пока мы все вместе.

Филиппа кивнула и, легко сбежав по лестнице, скинула на бегу льняной фартук и бросила его на стул в холле. Во внутреннем дворике она увидела дедушку, читавшего одну из своих многочисленных книг по соколиной охоте. Увидев ее, он радостно заулыбался. День стоял прекрасный – дул легкий ветерок, навевая приятную прохладу. Филиппа подбежала к дедушке, поцеловала его в щеку и села на стул, стоявший рядом с его креслом.

– Как ты себя чувствуешь, дедушка? Тебе не скучно одному? Я думала, что к тебе приедет сэр Рис и вы будете играть в шахматы.