Граф Орлов, техасский рейнджер - [6]
Впрочем, у Орлова не было повода торопиться на родину. Его там никто не ждал. Рано овдовев, он так и не успел снова жениться.
Разлука, чужбина — эти понятия имеют власть только над составителями романсов. А капитану некогда было предаваться унынию. Некогда, да и незачем. Ему нравилось дело, которым он занимался. Казалось бы, скучнейшее занятие — следить за ценами на рынках зерна и хлопка. Листай себе биржевой вестник да выписывай колонки цифр. Орлов не гнушался и бумажной работы, однако чтобы сверить цифирь, ему приходилось носиться между канзасскими элеваторами и пирсами Ричмонда. Кроме обязательного посещения бирж и рынков, он встречался с агентами. А встречи эти проходили в весьма живописных местах — то в индейской резервации, то в каньоне, а то и в роскошных ресторанах. Два раза в неделю он отправлялся за холмы, где отводил душу, до одури упражняясь в стрельбе и джигитовке. Но превыше всего он ценил в своей работе удаленность от всяческого начальства.
Никто не указывал ему. Он сам решал, какой товар продавать, какой — покупать, куда вкладывать деньги и с кем сотрудничать. Хлеботорговая компания давно уже перестала торговать одним только русским зерном. Созданная четверть века назад, она недолго пользовалась благорасположением американцев. Теплые, почти союзнические отношения между Россией и Штатами почему-то резко охладели после продажи Аляски. А в восьмидесятые годы Америка из покупателя хлеба превратилась в продавца — и над российской компанией нависла угроза ликвидации. Ее глава, барон Семен Карлович Лансдорф, большую часть времени проводил в Сан-Антонио, где у него был свой особняк, и уныло готовился к возвращению в Петербург. Поставки резко сократились, и тогда Орлов на свой страх и риск принялся торговать чем придется — зерном из Канзаса, хлопком из Луизианы, и даже лесом из Миннесоты. Компания выжила, и Лансдорф остался в Америке. Он по-прежнему предпочитал жить в Техасе, лишь изредка наведываясь в Литл-Рок. Всеми делами занимался Орлов, и занимался успешно — сейчас у него был достойный банковский счет, имелась квартира в приличном районе, и жалованье его работников было весьма высоким для Арканзаса. В общем, когда Семен Карлович начинал вслух размышлять о том, чтобы выйти в отставку и навсегда поселиться в Америке, капитан Орлов не спорил с ним. Более того, он легко мог бы поддержать разговор, потому что уже несколько раз отсылал в штаб прошение об отставке. К первому рапорту он приложил пространное письмо с объяснением причин, ко второму — лишь короткую записку, мол, если я нужен, дайте серьезное дело, а не нужен — отпустите на все четыре стороны. Поскольку ответа не было, он решил больше ничего не объяснять, и просто подавал прошение за прошением при каждой оказии.
Письмо от Лансдорфа ему принесли вечером.
«Милейший Павел Григорьевич!…»
Как обычно, эпистола барона начиналась длиннейшей преамбулой, и заканчивалась почти бесконечным перечнем всех, кому в далеком Арканзасе следует кланяться и передавать поцелуи. Между этими шедеврами пустословия Лансдорф, как прирожденный дипломат, ухитрился вставить емкое и, видимо, крайне важное сообщение. Суть его была в том, что некий их соотечественник, проездом находящийся в Техасе, испытывает жгучее желание поговорить с Орловым. Чем раньше этот разговор состоится, и чем благопристойнее будут высказывания «милейшего Павла Григорьевича», тем спокойнее будет на душе у Семена Карловича.
Особняк гостеприимного барона никогда не пустовал: в нем постоянно жили гости из России. Некоторые из них были торговыми агентами, иногда там останавливались дипломаты, но чаще всего в особняке находили приют те, кто путешествовал по личной надобности.
Орлову не хотелось встречаться с неведомым и настойчивым соотечественником. Если бы это был кто-то из своих, его предупредили бы заранее весточкой. Значит, проездом в Сан-Антонио находится либо инспектор военного ведомства, либо ревизор из министерства иностранных дел. Ни с тем, ни с другим капитану Орлову не о чем было говорить. Но от приглашения барона нельзя было отказываться.
Назавтра же он отправился в Техас, прихватив с собой посылочку для генерала Обручева: в запаянной жестяной банке из-под солонины находились отчеты за два месяца, очередное прошение об отставке и револьвер от Галлахера.
Лансдорф поморщился, увидев банку.
— Павел Григорьевич, голубчик, нельзя ли придать вашей корреспонденции более эстетический вид?
— Помилуйте, ваше превосходительство! Какая разница? Курьер упакует.
Барон сокрушенно вздохнул. Тонкий ценитель прекрасного, Семен Карлович даже обычные почтовые пакеты превращал в произведения искусства — бумагу для них заказывали в Лионе, а каждую надпись исполнял собственноручно, загубив несколько черновиков. Он и сам являл образец аккуратности. Полный, но не тучный, с безупречными бакенбардами и идеально выскобленным подбородком, барон словно сошел с одного из портретов, висевших в его кабинете.
Помощник барона, Конрад Бертельс, взвесил банку на руках:
— Здесь на полфунта больше, чем указано на этикетке. Как же вы так оплошали? Кстати, Павел Григорьевич, почему вы потчуете свое начальство исключительно солониной? На мой взгляд, весьма удобными представляются банки от консервированных персикаов.
Казаки на Кубе. Фантастика? Ничего подобного! Император Всея Руси Александр Третий издал указ, и Русская военно-морская база в Карибском море - есть. Но - трудно. Вокруг - чужие. Вокруг - война морская и сухопутная. В этих суровых условиях читатель вновь встречается с бывшим русским разведчиком графом Орловым и другими замечательными парнями, умеющими не только метко стрелять, но и неплохо работать головой.И если надо попиратствовать в Карибском море или, наоборот, - дать укорот местным морским и сухопутным разбойникам, - лучшей компании не сыщешь.
Русский офицер Вадим Гранцов прошел три войны. Воевал в Африке, и Родина платила ему валютой. В Афганистане он оплачивал кровью интернациональный долг своей страны. За войну в Чечне государство рассчиталось с ним позором и унижением.И Гранцов решил — хватит воевать. Он выбрал мирную жизнь на заброшенной `точке`, где крошечный гарнизон пытается поддерживать боеготовность вопреки всем стараниям новых хозяев жизни. Здесь он нашел настоящих друзей и встретил любимую женщину. Но чтобы отстоять свой дом и свою любовь, ему снова приходится браться за оружие.
Степан Гончар — менеджер крупной транспортной компании. Он объездил весь мир, отлично говорит по-английски, неплохо стреляет и всегда добивается своей цели. Еще он любит гонять на машине по пустынным ночным дорогам, а однажды зимней ночью, подобрав на шоссе красивую молодую женщину… …оказывается на Диком Западе 1876 года. На том самом Диком Западе, где ковбои и индейцы, где за виски расплачиваются золотым песком, а самым веским аргументом считается кольт…
Мировой вестерн. Герои «Великолепной семерки» вновь отправляются в опасное путешествие по «дикой» земле Оклахомы. Их кони не успевают отдохнуть, а оружие остыть. Но даже тогда, когда мир сходит с ума и смерть неизбежна, на помощь приходит верная рука друга.
Неожиданная встреча на Пулковском шоссе закончилась тем, что Степан оказался на Диком Западе, в XIX веке. Он не пропал в чужом враждебном мире, потому что быстро усвоил его правила. Если ты отвечаешь за свои слова, тебя уважают и белые, и индейцы. Если бьешь без промаха и не боишься смерти, тебя уважают уцелевшие враги. Так он и жил. Построил город, окружил себя друзьями, встретил подлинную любовь.Но на просторах прерий уже появились новые хозяева жизни. Они были уверены, что туго набитый кошелек позволит установить здесь собственные порядки.
Роскошная внешность манекенщицы и фотомодели Нины вызывает зависть женщин и восхищение мужчин. Розы, шампанское, поклонники и муж… безжалостный наемный убийца.В жизни Нины все смешалось в тугой клубок. Искренняя любовь и предательство, надежды и разочарования, череда убийств и обретение новых друзей. И со всем этим один на один красивая и сильная НИНА!Эта книга — правдивая и в то же время романтическая история современной молодой женщины — мадонны и воина!На основе талантливого сценария Ильи Авраменко блистательный петербургский писатель Евгений Костюченко написал захватывающий роман, рассказывающий истинную историю Нины.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.