Граф Обоянский, или Смоленск в 1812 году - [14]

Отчаянный Богуслав был как громом поражен; он не настаивал, но объявил отцу, что если не позволит ему жениться на той особе, которую сам по собственному произволу избрал, то идет опять в службу. «Убей отца твоего, если хочешь, — отвечал на это старик, — ты видишь, что ему и без того недалеко уже до гроба».

Однако же усилившаяся, по-видимому, болезнь отца удержала благородного сына при одре его; он прекратил до времени свидание с Мирославцевой, но принял твердое намерение идти в службу, лишь только поправятся силы старика. «Я жертвую своим достоянием, — сказал он княгине Тоцкой, принимавшей сестрино участие в жалкой его любви, — пусть отдают его кому хотят, но за это покупаю свободу располагать собой; и если эта небесная душа любит меня, то я почту себя счастливейшим на всей земле».

Наконец ему объявлено от отца, коротко и ясно, что он жених, и хотя это объявление взволновало всю природу его, но он подавил негодование, чтоб не нанести, может быть, смертельного удара старику. «Пусть делают, что хотят, думал он, — я знаю, что я не женюсь на Озерской». — «Бал и приготовление к оному я отдаю в твое распоряжение, — сказал ему отец, — займись этим».

6 июля в 10 часов утра молодой Богуслав приезжает к князю и находит его в походных сборах.

— Я выступаю под Красный, — сказал ему Тоцкий, — в Смоленске из наличных войск составлен отряд, который идет встретить неприятеля. Поручаю твоей дружбе семью мою.

— Твоя семья будет моею, — отвечал Богуслав, — ступай с богом, возвращай им себя, а о положении их не заботься: мы найдем средство удалить от них малейшую опасность. Мы переговорим об этом. Княгиня, — продолжал он, обращаясь к жене его, — вам не до меня, но прошу вашего участия. Отец мой дает бал 18-го числа, и на этом бале устроена моя помолвка; эту нелепость мне разрушить легко одним словом, что неприятель в виду, то до праздников ли, что это только делает соблазн, но я не хочу разрушить бала; я хочу даже сам заняться приготовлениями и хочу, чтоб это был праздник моей помолвки: в моих мыслях этот бал дается в честь Софии, и на нем я предложу ей руку мою. Умоляю вас, милая княгиня, предупредите ее об этом и убедите не отказываться на приглашение; и сами будьте: под защитой вашего дружества я буду смелее. Если же она не будет, вопреки и приличию и всем надеждам моим, то скажите ей, что я уеду сам с этого бала и, где бы она ни была, объяснюсь у ног ее в любви моей.

— Да, — сказал князь, — это должно быть, я даю слово и за Софию, и за жену мою.

— Тоцкий, — вскричал Богуслав, обняв его, — во всяком случае мы с тобой не расстанемся: я уже послал Ардатова в Смоленск, он привезет мне приглашение от генерала В. — вступить в службу: это должно убедить отца моего. Где дело идет о спасении отечества, каждый гражданин обязан служить. Любезная княгиня, продолжал он, обращаясь к ней и взяв с чувством ее руку, — будьте моим ангелом-заступником, приготовьте ее к этому объяснению; и если ваша благодетельная душа найдет что сказать в пользу мою, то я надеюсь: права несчастного священны. Впрочем, да или нет, жизнь или смерть — я пойду под знамена родины; предстоящая война священна, здесь дело за свободу: здесь русские не останутся побежденными; каждая верста безмерных пустынь наших будет новою преградой неприятелю и защитником нашей независимости, но война будет упорна, должна кончиться чем-либо решительным и, следовательно, не кончится скоро. Обстоятельства мои могут между тем изменить свой вид; продолжительная разлука с отцом может смягчить его в мою пользу; если же и нет, то у меня есть голова и руки, я буду служить, и надеюсь доставить жене моей жизнь безбедную.

На другой день после сего Богуслав был у Мирославцевых с парадным визитом и лично пригласил их на даваемый бал. Ему не дано было положительного ответа, но ввечеру приехала добрая Тоцкая, и поездка была решена.

София заметила однако же из некоторого беспокойства княгини и кое-каких полуслов, что это приглашение имело в себе нечто необыкновенное.

— Послушай, милая Александрина, — начала она, стараясь проникнуть в ее тайну, — знаешь ты Озерскую?

— Я видала ее.

— Слышала ли ты, что Богуслав на ней женится? Странно, что он об этом не сказал ни слова, между тем как слухи носятся, что на бале будет объявлена его помолвка.

— Пойдем в сад, — сказала Тоцкая, — посмотри, какая прекрасная ночь, как светло вокруг. — Они вышли.

Долго ходили они молчаливо; княгиня долго как будто не смела приступить к предмету, который занимал ее всю.

— Послушай, моя Софья, — наконец начала она голосом, дрожащим от сильного волнения души, — у меня есть до тебя дело. — Мирославцева остановилась перед ней с готовым, казалось, вниманием, но не сказала ни слова. Сердце вещун; мороз пробежал по нервам ее; княгиня глядела ей в глаза; кажется, она выбирала, с чего начать; мысли, как молнии, рождались и гасли. — Тебя любят, моя Софья, — сказала она вдруг, прижав ее к груди, со всем восторгом участвующего дружества, — тебя любят, и я имею право тебе говорить об этом.

Мирославцева не отвечала… Удар, которого и боялось и ожидало сердце, был нанесен… судьба ее свершилась… она опустила похолодевшее лицо свое на плечо Тоцкой.