Граф Монте-Кристо. Часть 2 - [8]

Monte Cristo was not deceived. As soon as he appeared in the Count of Morcerfs ante-chamber, a footman, the same who at Rome had brought the count's card to the two young men, and announced his visit, sprang into the vestibule, and when he arrived at the door the illustrious traveller found his carriage awaiting him.	Монте-Кристо не ошибся: как только он вышел в прихожую графа де Морсера, лакей, тот самый, который в Риме приносил Альберу и Францу визитную карточку графа, бросился вон, и когда знатный путешественник показался на крыльце, его уже в самом деле ждал экипаж.
It was a coupe of Koller's building, and with horses and harness for which Drake had, to the knowledge of all the lions of Paris, refused on the previous day seven hundred guineas.	Это была двухместная карета работы Келлера и в нее была запряжена та самая пара, которую Дрэй накануне, как то было известно всем парижским щеголям, отказался уступить за восемнадцать тысяч франков.
"Monsieur," said the count to Albert, "I do not ask you to accompany me to my house, as I can only show you a habitation fitted up in a hurry, and I have, as you know, a reputation to keep up as regards not being taken by surprise.	- Виконт, - сказал граф Альберу, - я не приглашаю вас сейчас к себе, потому что там пока все сделано наскоро, а, как вы знаете, я дорожу репутацией человека, умеющего устроиться с удобством даже во временном жилище.
Give me, therefore, one more day before I invite you; I shall then be certain not to fail in my hospitality."	Дайте мне день сроку и затем позвольте пригласить вас. Тогда я буду вполне уверен, что не нарушу законов гостеприимства.

"If you ask me for a day, count, I know what to anticipate; it will not be a house I shall see, but a palace.	- Если вы просите один день, граф, то я могу быть уверен, что вы покажете мне не дом, а дворец.
You have decidedly some genius at your control."	Положительно вам служит какой-нибудь добрый гений.
"Ma foi, spread that idea," replied the Count of Monte Cristo, putting his foot on the velvet-lined steps of his splendid carriage, "and that will be worth something to me among the ladies."	- Что ж, пусть думают так, - отвечал Монте-Кристо, ставя ногу на обитую бархатом подножку своей великолепной кареты, - это обеспечит мне некоторый успех у дам.
As he spoke, he sprang into the vehicle, the door was closed, but not so rapidly that Monte Cristo failed to perceive the almost imperceptible movement which stirred the curtains of the apartment in which he had left Madame de Morcerf.	Г раф сел в карету, дверца захлопнулась, и лошади понеслись галопом, но все же он успел заметить, как чуть заметно дрогнули занавески в окне гостиной, где он оставил г-жу де Морсер.
When Albert returned to his mother, he found her in the boudoir reclining in a large velvet arm-chair, the whole room so obscure that only the shining spangle, fastened here and there to the drapery, and the angles of the gilded frames of the pictures, showed with some degree of brightness in the gloom.	Когда Альбер вернулся к матери, то застал ее в будуаре, в глубоком бархатном кресле; комната была погружена в полумрак, только кое-где мерцали блики на вазах и по углам золоченых рам.
Albert could not see the face of the countess, as it was covered with a thin veil she had put on her head, and which fell over her features in misty folds, but it seemed to him as though her voice had altered. He could distinguish amid the perfumes of the roses and heliotropes in the flower-stands, the sharp and fragrant odor of volatile salts, and he noticed in one of the chased cups on the mantle-piece the countess's smelling-bottle, taken from its shagreen case, and exclaimed in a tone of uneasiness, as he entered,-"My dear mother, have you been ill during my absence?"	Альбер не мог рассмотреть лицо графини, терявшееся в дымке газа, который она накинула на голову; но ему показалось, что голос ее дрожит; к благоуханию роз и гелиотропов, наполнявших жардиньерку, примешивался острый и едкий запах нюхательной соли; и в самом деле Альбер с беспокойством заметил, что флакон графини вынут из шагреневого футляра и лежит в одной из плоских ваз, стоящих на камине.- Вы больны? - воскликнул он, подходя к матери.- Вам стало дурно, пока я уходил?
"No, no, Albert, but you know these roses, tuberoses, and orange-flowers throw out at first, before one is used to them, such violent perfumes."	- Нисколько, Альбер; но все эти розы, туберозы и померанцевые цветы так сильно пахнут теперь, когда настали жаркие дни...
"Then, my dear mother," said Albert, putting his hand to the bell, "they must be taken into the ante-chamber. You are really ill, and just now were so pale as you came into the room"-	- В таком случае надо их вынести, - сказал Морсер, дергая шнур звонка. - Вам в самом деле нездоровится; уже когда вы вошли в гостиную, вы были очень бледны.
"Was I pale, Albert?"	- Очень бледна?
"Yes; a pallor that suits you admirably, mother, but which did not the less alarm my father and myself."	- Это вам к лицу, но мы с отцом испугались.