Граф Монте-Кристо. Часть 1 - [7]

Молодой моряк спрыгнул в лодку, сел у руля и велел грести к улице Каннебьер.
The two oarsmen bent to their work, and the little boat glided away as rapidly as possible in the midst of the thousand vessels which choke up the narrow way which leads between the two rows of ships from the mouth of the harbor to the Quai d'Orleans.	Два матроса налегли на весла, и лодка понеслась так быстро, как только позволяло множество других лодок, которые загромождали узкий проход, ведущий между двумя рядами кораблей от входа в порт к Орлеанской набережной.
The shipowner, smiling, followed him with his eyes until he saw him spring out on the quay and disappear in the midst of the throng, which from five o'clock in the morning until nine o'clock at night, swarms in the famous street of La Canebiere,-a street of which the modern Phocaeans are so proud that they say with all the gravity in the world, and with that accent which gives so much character to what is said,	Арматор с улыбкой следил за ним до самого берега, видел, как он выпрыгнул на мостовую и исчез в пестрой толпе, наполняющей с пяти часов утра до девяти часов вечера знаменитую улицу Каннебьер, которой современные фокейцы так гордятся, что говорят самым серьезным образом, с своим характерным акцентом:
"If Paris had La Canebiere, Paris would be a second Marseilles."	"Будь в Париже улица Каннебьер, Париж был бы маленьким Марселем".
On turning round the owner saw Danglars behind him, apparently awaiting orders, but in reality also watching the young sailor,-but there was a great difference in the expression of the two men who thus followed the movements of Edmond Dantes.	Оглянувшись, арматор увидел за своей спиной Данглара, который, казалось, ожидал его приказаний, а на самом деле, как и он, провожал взглядом молодого моряка. Но была огромная разница в выражении этих двух взглядов, следивших за одним и тем же человеком.
Chapter 2.	II.
Father and Son.	Отец и сын

We will leave Danglars struggling with the demon of hatred, and endeavoring to insinuate in the ear of the shipowner some evil suspicions against his comrade, and follow Dantes, who, after having traversed La Canebiere, took the Rue de Noailles, and entering a small house, on the left of the Allees de Meillan, rapidly ascended four flights of a dark staircase, holding the baluster with one hand, while with the other he repressed the beatings of his heart, and paused before a half-open door, from which he could see the whole of a small room.	Пока Данглар, вдохновляемый ненавистью, старается очернить своего товарища в глазах арматора, последуем за Дантесом, который, пройдя всю улицу Каннебьер, миновал улицу Ноайль, вошел в небольшой дом по левой стороне Мельянских аллей, быстро поднялся по темной лестнице на пятый этаж и, держась одной рукой за перила, а другую прижимая к сильно бьющемуся сердцу, остановился перед полуотворенной дверью, через которую можно было видеть всю каморку.
This room was occupied by Dantes' father.	В этой каморке жил его отец.
The news of the arrival of the Pharaon had not yet reached the old man, who, mounted on a chair, was amusing himself by training with trembling hand the nasturtiums and sprays of clematis that clambered over the trellis at his window.	Известие о прибытии "Фараона" не дошло еще до старика, который, взобравшись на стул, дрожащей рукой поправлял настурции и ломоносы, обвивавшие его окошко.
Suddenly, he felt an arm thrown around his body, and a well-known voice behind him exclaimed,	Вдруг кто-то обхватил его сзади, и он услышал знакомый голос:
"Father-dear father!"	- Отец!
The old man uttered a cry, and turned round; then, seeing his son, he fell into his arms, pale and trembling.	Старик вскрикнул и обернулся. Увидев сына, он бросился в его объятия, весь бледный и дрожащий.
"What ails you, my dearest father? Are you ill?" inquired the young man, much alarmed.	- Что с вами, отец? - спросил юноша с беспокойством. - Вы больны?
"No, no, my dear Edmond-my boy-my son!-no; but I did not expect you; and joy, the surprise of seeing you so suddenly-Ah, I feel as if I were going to die."	- Нет, нет, милый Эдмон, сын мой, дитя мое, нет! Но я не ждал тебя... Ты застал меня врасплох... это от радости. Боже мой! Мне кажется, что я умру!
"Come, come, cheer up, my dear father! 'Tis I-really I!	- Успокойтесь, отец, это же я.
They say joy never hurts, and so I came to you without any warning.	Все говорят, что радость не может повредить, вот почему я так прямо и вошел к вам.
Come now, do smile, instead of looking at me so solemnly.	Улыбнитесь, не смотрите на меня безумными глазами.
Here I am back again, and we are going to be happy."	Я вернулся домой, и все будет хорошо.
"Yes, yes, my boy, so we will-so we will," replied the old man; "but how shall we be happy?	- Тем лучше, дитя мое, - отвечал старик, - но как же все будет хорошо?
Shall you never leave me again?	Разве мы больше не расстанемся?
Come, tell me all the good fortune that has befallen you."	Расскажи же мне о твоем счастье!
"God forgive me," said the young man, "for rejoicing at happiness derived from the misery of others, but, Heaven knows, I did not seek this good fortune; it has happened, and I really cannot pretend to lament it.