Граф из Техаса - [3]

— Неужели? Это, должно быть, прелестный маленький городишко, но сейчас я спешу в Сент Кеверн. Наверняка там уже ждут моего приезда, а мне, ясное дело, не хотелось бы томить их ожиданием. Еще раз спасибо за вашу помощь, мэм. Без вас я до сих пор скитался бы по округе в поисках Сент Кеверна.

Прескотт повернулся и уже собирался вскочить на лошадь, когда незнакомка открыла калитку и подбежала к нему, чтобы сказать об его ошибке.

— Нет, подождите, — окликнула она. — Вы не поняли меня.

— В чем дело, мэм?

— У вас нет дома в Сент Кеверне.

— Как нет?

— Это действительно так. Ваш дом прямо у подножия этого холма.

— Но разве вы только что не сказали, что там находится это местечко — как его? Рейвенс Лэйер?

— Я именно это имела в виду. Рейвенс Лэейр — это название вашего имения.

— Так значит это не город?

— Боже мой, нет. Рейвенс Лэйер — семейное владение Трефаро. Замок Вашей светлости.

Прескотт вздрогнул.

— Прошу вас, мэм, не делайте этого.

— Я сказала что-то не так?

— Не называйте меня так.

— Не называть вас Вашей светлостью?

— Да, мэм. Я понимаю, что вам хотелось сделать, как лучше, но это просто не подходит ко мне.

— Подходит или не подходит, милорд, но так принято.

— Возможно для здешних людей, но только не для меня самого. Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы вы звали меня просто Прескотт.

Она засмеялась.

— О, я не могу этого сделать.

— Почему же? Это мое имя.

— Возможно это так, но из моих уст будет звучать слишком фамильярно.

— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — Мне бы очень хотелось быть с вами на дружеской ноге. Но, лорд… Это звучит чертовски официально для меня.

Он сердито наморщил лоб.

— Я совершенно не чувствую себя лордом. И, по правде говоря, графом тоже… И очень сомнительно, что я вообще когда-нибудь почувствую себя высокой особой.

Взглянув на незнакомку, он увидел, что та недоуменно смотрит на него своими огромными серыми глазами, и понял, что совершенно запутал ее своими рассуждениями.

— О, не обращайте на меня внимания. Мне просто надо было выговориться.

Но его маленькая речь заставила девушку задуматься.

Почему он так тяготится своим новым титулом и положением в обществе? Пристальнее взглянув на Прескотта, женщина заметила большую печаль и одиночество в его глазах.

О, как она понимала его! Окажись она сейчас одна в чужой стране, то, возможно, умерла бы от тоски. Она очнулась от своих раздумий, услышав собственный голос, спросивший:

— Вы не хотите, лорд, то есть, вы не хотите, чтобы я показала вам дорогу до Рейвенс Лэйера? Просто так, на всякий случай. Мне не хотелось бы, чтобы вы заблудились. Ведь дороги в Корнуолле так запутаны!

Печальное выражение исчезло с его лица, а рот расплылся в улыбке.

— Если это вас не затруднит, мэм. Я был бы очень вам обязан.

— О, это сущие пустяки, уверяю вас.

Надев на голову смятую шляпку, она повернулась и закрыла за собой калитку.

— Хотя я очень сомневаюсь, что вы будете долго блуждать, находясь уже так близко от Рейвенс Лэйера. Видите ли, прислуга уже давно ожидает вас.

— Прислуга?

— Да.

— Какая еще прислуга?

— Как же, прислуга Вашей свет… то есть, э-э, ваша прислуга, сэр.

«Вот опять», — подумал Прескотт, тяжело вздохнув. Хотя «сэр» звучало далеко не так возвышенно и могущественно, как «Ваша светлость» — это было ничуть не лучше.

— Извините за нескромный вопрос, мэм, сколько вам лет?

— Двадцать пять, — она повернула на узкую хорошо протоптанную тропинку около дома и стала спускаться с горы. — Почему вы спрашиваете?

— Потому что мне недавно исполнился тридцать один, получается, я только на шесть лет старше вас. Так вот, я совсем не знаю Англии, ведь я здесь впервые. Конечно, я предполагал, что обычаи англичан и американцев далеко не одинаковы, но никогда не думал, что они так сильно отличаются.

— На что вы намекаете?

— На то, мэм, что в Америке мы не называем человека «сэр», если он не старше вас, по крайней мере, лет на десять — пятнадцать. И даже в этом случае мы делаем это только из уважения.

— Но вы же зовете меня «мэм».

— Только потому, что я стараюсь следить за своими манерами, как учила меня тетушка Эмми.

— Насколько я вижу, ваша тетушка Эмми была прекрасной учительницей.

— Спасибо. Она была бы счастлива услышать, что некоторые ее уроки не пропали даром. Одно время у нее были большие сомнения на этот счет.

— Это почему же?

— По ее словам, я был очень буйным, твердолобым и упрямым мальчишкой.

— Мне кажется, что в раннем возрасте среди мальчиков трудно найти исключение из этого правила.

— Не могу отвечать за всех, но моя тетушка Эмми была уверена, что этим исключением я не был.

— К счастью, почти все мальчики успешно проходят через эту стадию.

А про себя она отметила, что Прескотт, выйдя из юношеского возраста, стал интересным мужчиной.

— Я был бы счастлив называть вас по-другому, нежели «мэм», но дело в том, что не знаю вашего имени. К сожалению, вы не сказали его мне.

Она засмеялась, и Прескотт почувствовал, как приятный завораживающий звук ее голоса обволакивает его, словно мягкое байковое одеяло, и он с головой погружается в его чудесную теплоту. «Такой нежный звонкий смех можно не уставая слушать хоть всю жизнь», — решил он про себя.