Грач, или Вход дьявола - [4]

— Простите за беспокойство, — все так же вежливо, но с ноткой извинения в голосе обратился он. — Вы, случайно, не Семен Семенович Грач?

Оторвав взгляд от окна и вернувшись из своих размышлений в реальный мир, Грач повернулся к официанту.

— Да, это действительно я, — с удивлением ответил он. — А откуда вы меня знаете?

— Еще раз прошу меня простить, — продолжил тот, — вас я не знаю. Но нам сейчас позвонили, назвав ваше имя, точно указав, за каким вы столиком сидите, и очень просили пригласить к телефону.

— Вы не путаете, действительно меня? — все еще недоумевая, переспросил Семен Семенович.

— Да, вас, — подтвердил официант.

— Да кто же может знать, что я здесь?… Ну да Бог с ним, где у вас телефон?

Он встал из-за стола и направился в подсобное помещение. А подойдя к телефону и взяв трубку, тут же услышал незнакомый голос — хриплый и немного искаженный, словно говоривший специально изменил его, боясь быть узнанным.

— Это Грач? — удостоверился незнакомец.

— Да, а с кем я имею честь говорить? — в свою очередь спросил Семен Семенович.

— О! Вы меня не знаете, и уверяю: вас это не должно беспокоить. Зовите меня просто Доброжелатель, ведь звоню я только из чувства доброго расположения к вашей персоне.

Слушая незнакомый голос, Грач стал озираться по сторонам, вглядываясь в происходящее за окном, словно надеясь увидеть странного незнакомца с телефоном.

— Но откуда вам известно, что я именно здесь? — спросил он.

— Это вас тоже не должно волновать. К чему волнения по незначительным поводам? Куда важнее поволноваться из-за серьезных проблем.

— Но у меня их нет!

— Появятся, — мягко и вкрадчиво заверил Доброжелатель. — Еще как появятся, если вы не откажетесь от повышения. Поверьте мне, откажитесь, не берите грех на душу.

— Что вы мелете? От какого повышения?

— Мелет мельница, причем размалывая в муку, а я пока — заметьте! — пока предупреждаю. А насчет повышения — так это я поясню. Сейчас вы — заместитель, но скоро вам предложат должность главного.

— Но куда меня повышать? Главный инженер у нас есть, жив и здоров пока.

— Так это же пока, сегодня, то есть, — не унимался незнакомец. — А завтра помрет он от сердечной недостаточности.

— Что вы чушь несете?! А я уши развесил — слушаю вас!

— Я не несу, а только прошу: не берите грех на душу, откажитесь. А главный ваш, обещаю — помрет, как пить дать помрет.

Семена Семеновича стал раздражать назойливый, да к тому же еще и незнакомый тип на том конце провода, и он, переступив приличия, бросил трубку на рычаг. Левый уголок его рта передернулся, выдавая тем самым затаившуюся тень легкого волнения и недовольства.

— Вот мерзавец! — бросил он на ходу и направился к своему столику.

Сев за стол, Грач предпринял попытку вернуться к прежнему ходу рассуждений, но мысли начинали путаться, сбиваться и сходить с выбранного пути. В мысли вкрадчиво проползали слова незнакомца, на мгновенье ускользали и назойливо появлялись снова и снова.

— Странно, — принялся рассуждать Грач над навязанной проблемой, — а еще Доброжелателем представился! А сам такое наговорил, что и булка в рот не лезет, а ведь так хотелось есть. Бывают же люди! Странный незнакомец — меня откуда-то знает, да еще влез с нелепыми предупреждениями, только с мыслей сбил.

Развернувшись к окну, Грач заново уставился на улицу. Там изнуряюще пекло солнце, на скамейках парка кое-где сидели старики, прогревая свои дряхлые косточки.

Метрах в тридцати от окна, в которое, блуждая взглядом, смотрел Семен Семенович, находился старый фонтан, украшенный статуей мраморного лебедя. Слабым напором из него брызгала вода, привлекая к себе детвору.

Решив поставить в своих размышлениях точку и больше не тревожить голову бессмысленными поисками истины, Грач встал и вышел на улицу.

Семен Семенович направился вглубь по аллее из остролистых кленов и сибирских пихт. Деревья тут были старые и массивные, их кроны практически не пропускали солнечных лучей, удерживая полумрак и легкую прохладу. В народе эта аллея получила неприветливое название — «Мрачная». Аллея отпугивала прохожих и наводила тоску, зато как на мед туда стекался преступный мир.

По одну сторону аллеи, позади деревьев, виднелся заброшенный пустырь, по другую, укрывшись густой листвой, стояли старые, тронутые ржавчиной качели.

Семен Семенович шел вдоль деревьев, стараясь не думать о звонке, но мысли сами возвращались к услышанным словам.

— Что он может знать о нашем главном инженере? — непроизвольно вслух Грач задал сам себе вопрос и тут же на него ответил: — Да ничего! Вздор все это, и инженер не умрет.

Внезапно легкое дуновение ветерка пронеслось по аллее. Встретив на пути старые качели, слегка тронуло их, на что те тихо проскрипели: «Мир-мир-мир».

Услышав скрип, Семен Семенович вздрогнул. Ему почудилось, что качели простонали в ответ на его рассуждения вслух. Его воображение расслышало следующее: «Умер-умер-умер». Но тут же спохватившись, он произнес:

— Бред какой-то, померещится же! Пожалуй, пора поворачивать к дому.

Ускорив шаг, Грач пересек лужайку и устремился к выходу, а через некоторое время уже сидел в своей квартире за просмотром телевизора.