Говорю от имени мертвых - [25]

Они тут, затейники от бюджета, что-то придумали, уже как-то попилили суммы, пообещав мне малую часть того, что фактически уйдёт на мероприятие, а точнее в их карманы, а я нагло так заявляю, что всё это глупость! Ну не гад ли я после этого?

— Молодой человек, выбирайте выражения, вы не дома на кухне, не с женой разговариваете, — побагровев от возмущения, взорвался Лопухов. — Сказано покашпировать, значит, будешь кашпировать, сосунок! Тебе со всем уважением подкат сделали, прогнулись перед тобой, уважаемые люди прогнулись, а ты. ты. да я тебя.

Сейчас взорвётся, а кому ошмётки со стен собирать, — подумал я и выпалил в страдальца последовательностью цифр, которую, как оказалось, запомнил насмерть.

Степан Самуилович словно подавился, замолчал, не в силах сказать ни слова и смотрел на меня, выпучив глаза, как на ожившего покойника. Пауза затянулась, нужно было спасать ситуацию, пока этого недомэра удар не хватил на рабочем месте.

— Игорь Иванович передаёт вам привет и хотел бы переговорить по важному делу, — негромко, боясь спугнуть установившуюся тишину, произнёс я со значением.

— Игорь… Иванович? — не сразу выговорил чиновник ещё совсем недавно столь привычные для него имя и отчество непосредственного начальника.

— Игорь Иванович, — подтвердил я. — Лично и сугубо, — мне зачем-то захотелось схохмить, но шутка до цели не дошла, будучи воспринятой в буквальном смысле.

— И как же нам переговорить? Он же там, — Лопухов ткнул пальцем в потолок, — а мы здесь. Он предлагает мне тоже. того?

— Вы, вообще, знаете принципы моей работы? — возмутился я. — Приглашаете, говорите, что всё изучили, а сами глупости всякие городите! Я вас просто соединю, как два телефона и всё — говорите себе, сколько влезет, но тарификация поминутная. А деньги ветеранам так отдайте, и не по пятьсот рублей — это же насмешка над теми, кто за вас жизнь отдавал. Вот прямо сейчас при мне подпишите распоряжение об установлении справедливой суммы подарка для каждого ветерана ко дню Победы и разговаривайте со своим бывшим начальником сколько угодно! Или я пошёл?

— Сидите-сидите, куда же вы? А сколько же это справедливое будет в цифрах? Тысячу рублей, две тысячи?! — в его голосе звучало неподдельное недоверие к им же названной сумме.

— Мелко плаваете! В размере ежемесячного вознаграждения мэра этого города, к примеру.

— С ума сошли? Представляете, сколько получает мэр? А помножить это на всех стариков, которым пора на кладбище? Куда им такие деньги, побойтесь бога!

— Вот они, эти старики, когда-то воевали, под пулями в бой шли, на танки с гранатами бросались, спали в промороженных окопах, были ранены и не раз, а сегодня вы их подвиг оценили в пятьсот рублей. А что такого героического сделал мэр, получающий столь высокий оклад? Ну, назовите, хоть что-то! Ничего, кроме распила бюджета и всего того, что ему вменили наши СМИ. Надо делиться, Степан Самуилович, иначе никак, в смысле не будет вам никакой задушевной беседы с Игорем Ивановичем.

Меня откровенно злили подобные люди, на словах радеющие за народ, а на деле обирающие его всеми возможными способами. Была бы их воля, этих ветеранов давно бы похоронили всех разом, чтобы не маячили немым укором перед окнами их кабинетов, загородных домов и роскошных автомобилей. Ещё и подарки им делай, пенсии плати, о здоровье заботься хотя бы для виду, а где деньги взять, если всё давно украдено на семь кругов? От таких мразей, хоть шерсти клок и то будет прок, реальная польза для стариков.

— Хорошо, твоя взяла, парень, но давай без этого шапкозакидательства и робингудства — городской бюджет не резиновый. Скажем, по двадцать пять тысяч в виде единовременного пособия! По рукам?

Вспомнив, чем это «по рукам» закончилось для гопника, я предпочёл кивнуть головой, но потребовал немедленно напечатать соответствующее распоряжение и завизировать его личной подписью Лопухова. После того, как всё необходимое было сделано, предложил ему закрыть кабинет и перейти в комнату отдыха, чтобы в приватной обстановке начать разговор. Тем более что Игорь Иванович уже в буквальном смысле этого слова землю копытом рыл, требуя немедленно включить канал связи.

— Какого хрена ты пошёл на поводу у этого оболтуса? — обрушился он на своего зама, как только я соединил их. — Богатым стал, из своего кармана заплатишь? Завтра они вдвое попросят, опять будешь платить?

Меняйло предусмотрительно вцепился в мою руку мёртвой хваткой, справедливо полагая, что мне не понравится то, что он будет говорить.

— Игорь Иванович, вы же сами ему пароль сказали, что я должен был делать, если это ваше доверенное лицо? — взмолился Лопухов, побелев от ужаса.

Что не говори, но общение с покойниками для нормального человека — большой стресс. Сколько раз всё это наблюдал, столько раз удивлялся. Ведь знают, куда и зачем идут, а каждый раз впадают в ступор, словно и не верили в реальность того, за что деньги платили. Привыкли к шарлатанам и чревовещанию, надеялись, что будет небольшое цирковое представление за их деньги, хотели свою душеньку успокоить, что покойный против них ничего за душой не держит, а тут бац и прямой разговор с тем самым покойником от первого лица, так сказать.