Говорящий от имени мертвых - [16]

Жоао Фигейра Альварес. Рабочие записи. 4/14/1948 з.к. Опубликовано посмертно в «Философских корнях Лузитанского Раскола». 2010-33-4-1090:40.

Как только губернатор Босквинья примчалась на Станцию Зенадорес, события вышли из-под контроля Либо и Новиньи. Босквинья привыкла командовать, и скорость, с какой она отдавала приказы, не оставляла времени ни на протесты, ни на размышления.

— Вы ждите здесь, — обратилась она к Либо, как только вошла в курс дела. — Я отправила Арбитра к твоей матери, Либо, как только получила твое сообщение.

— Нам нужно занести тело внутрь, — напомнил Либо.

— Я уже попросила об этом соседей, — отозвалась Босквинья. — А епископ Перегрино готовит место на кладбище.

— Я хочу быть там, — сказал Либо.

— Ты понимаешь… Нам придется все это снять, в подробностях…

— Я сам говорил вам, что мы должны это сделать и доложить Звездному Конгрессу.

— Но ты не можешь пойти туда. Либо. — Голос Босквиньи звучал властно. — Кроме того, нам нужен твой доклад. Там, наверху, очень ждут наших сообщений. Ты можешь написать его сейчас, пока у тебя все свежо в памяти?

Конечно, она была права. Только Либо и Новинья могут написать подробный рапорт, и чем скорее они это сделают, тем лучше.

— Могу, — ответил Либо.

— И ты, Новинья, пожалуйста, тоже. Запиши свои наблюдения. И не советуйтесь друг с другом, лучше отдельно. Сто Миров ждут информацию.

Машины уже были включены, их доклады сразу же уходили по анзиблю — как есть, с ошибками, с исправлениями. И на всех Ста Мирах лучшие ксенологи читали слова Либо и Новиньи почти сразу же после того, как они были написаны. Другие получали краткую, «выжатую» компьютером сводку о происшедшем. В двадцати двух световых годах пути от Лузитании Эндрю Виггин узнал, что ксенолога Жоао Фигейру, прозванного Пипо, замучили свинксы, и рассказал об этом своим студентам еще до того, как тело Пипо внесли через ворота в Милагр.

Как только Либо закончил работу, его со всех сторон окружили представители местной власти. С возрастающим беспокойством Новинья следила за неловкими действиями правителей Лузитании — они только усиливали боль, которую чувствовал сейчас Либо. Хуже всех был, конечно, епископ Перегрино, «утешающий» Либо тем, что доказывал: свинксы — всего лишь животные, у них нет души и, следовательно, отца Либо просто разорвали дикие звери, это несчастный случай, а не убийство. Новинья чуть не крикнула ему: «Вы хотите сказать, что Пипо всю свою жизнь посвятил изучению животных? И его смерть не убийство, а проявление воли Господней?» Но ради Либо она сдержалась. А тот сидел — сидел в присутствии епископа! — кивал и своим безучастным терпением спровадил его скорее, чем это сделала бы Новинья с помощью крика.

Дом Кристано из монастыря на самом деле помог тем, что задавал разумные вопросы, разбирал события дня и заставил Либо и Новинью давать четкие, логичные, лишенные эмоций ответы. Новинья, однако, вскоре перестала отвечать. Большинство окружающих спрашивали, почему свинксы вдруг так жестоко поступили с человеком. Дом Кристано хотел знать, какой именно недавний поступок Пипо мог спровоцировать свинксов на убийство. А Новинья точно знала, что сделал Пипо. Он рассказал свинксам про секрет, который открыл ему компьютер. Но девушка промолчала об этом, а Либо, казалось, забыл то, что она торопливо рассказала ему несколько часов назад, когда они отправились искать Пипо. Он даже не взглянул на имитацию. Новинья радовалась этому: больше всего ее беспокоило, что он может вспомнить.

Дом Кристано прервал свои вопросы, когда на Станцию вошли губернатор и те несколько мужчин, которые помогали нести тело, промокшие до нитки и по уши вымазанные в грязи. К счастью, потоки дождя смыли кровь с их пластиковых плащей. У всех был смущенный, слегка извиняющийся вид, при входе они едва ли не кланялись Либо. Новинья подумала, что они ведут себя как-то не так, выказывая Либо больше уважения, чем обычно проявляли к людям, чей дом посетила смерть.

Один из них спросил Либо:

— Теперь вы зенадор, да?

Эти слова все объяснили. Зенадор не обладал никакой реальной властью, но престиж его был огромен. Только благодаря его работе, тому, что он здесь необходим, существовала сама колония. Либо уже не ребенок и должен принимать решения, он получил статус, шагнул с окраины мира в самый его центр.

Новинья чувствовала, как рушатся ее планы. Все шло не так. «Я думала, что останусь здесь еще долго, буду учиться у Пипо, Либо будет рядом со мной — спутником, товарищем. Такой я видела жизнь». Она уже биолоджист колонии и занимает в системе важное, почетное место. Она не ревновала к Либо, ей просто хотелось хоть немного еще побыть ребенком, вдвоем.

Но теперь Либо не мог оставить ее соучеником, их дороги разошлись. Она внезапно поняла, что все в комнате следят сейчас за Либо: как он себя чувствует, что говорит, что намерен делать.

— Мы не станем причинять вреда свинксам, — сказал он. — Не стоит даже называть это убийством. Мы не знаем, что сделал отец, как он их спровоцировал. Я попытаюсь разобраться в этом позже. Важно только одно: они сделали то, что считали правильным и необходимым. Мы чужие здесь, возможно, мы нарушили закон или табу, но отец всегда был готов к этому, он знал, что такое может случиться. Скажите всем, он погиб с честью, как солдат на поле боя, как пилот в рубке корабля. Он умер, исполняя свой долг.