Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал - [21]

— Ничего, — кивнул он, — продолжайте. Я хочу знать все.

— Утром Тома уже не было в живых… Пришел констебль, стал нас будить, а бродяга вытащил нож, пырнул констебля и кинулся вон. Мы за ним…

— Зачем? Если вы невиновны, зачем надо было убегать?

— Мы действовали, поддавшись порыву. Откровенно говоря, посадили нас за бродяжничество. После ряда неудач мы оказались совершенно на мели. Когда бродяга сбежал, я сразу понял, что убийство Тома повесят на нас! А шансов оправдаться — никаких…

— Я беседовал с тем констеблем. Фич, или как его там… Он вроде бы уверен, что вы либо… — Квизенберри покосился на Сэма, — ваш компаньон совершили… убили Тома…

В дверном проеме появилась Бонита Квизенберри.

— Извини, Эрик, — сказал она. — Корниш только что звонил снизу. К нам едет грек.

Бонита Квизенберри перевела взгляд с Джонни на Сэма и вышла на веранду. Послышался шум машины. Обернувшись, Джонни увидел длинный автомобиль типа «купе». Перед верандой машина затормозила. Из нее выбрался высокий человек лет сорока, с оливкового цвета кожей.

— Добрый день, мистер Квизенберри, — сказал он.

— Добрый день, Бос. Чем обязан?

Николас Бос обнажил в улыбке частокол белоснежных зубов:

— Прошу прощения, но я такой нетерпеливый… Вот приехал, увы, за часами.

— Времени зря не теряете, — заметила Бонита Квизенберри.

Муж неодобрительно посмотрел на нее и произнес:

— Дорогая, но ведь отец говорил, что…

— Да, говорил, — оборвала его Бонита. — И про «Говорящие часы» тоже! О них-то речь не идет?

— Прошу прощения, — вмешался Николас Бос, — вы… получили… «Говорящие часы» теперь у вас?

— Да! — кивнула миссис Квизенберри. — И один коллекционер из Торонто уже сделал нам весьма выгодное предложение…

— Нет! Вы не можете продать… Саймон хотел, чтобы я иметь их…

— Не задаром же! Заплатите за них, и они ваши!

По оливково-смуглому лицу грека пробежала тень неудовольствия, однако он церемонно поклонился и произнес:

— Вы позволить мне смотреть часы?

— Думаю, это можно. — Эрик Квизенберри глянул на жену. Она кивнула. Не ожидая приглашения, Джонни шагнул к дверям и столкнулся с Эриком. — Дорогая, — обратился он к жене, — я забыл представить мистера Смита и… мистера Джонса. Джентльмены, мистер Николас Бос…

— Смит, — хмыкнула Бонита Квизенберри, — и Джонс! Это не…

— Что касается Смитов и Джонсов, — сказал Джонни с ухмылкой, — мы — те самые, которые вернули старинные «Говорящие часы». Однако нам не удавалось на них взглянуть, а хотелось бы. Не возражаете?..

Бонита Квизенберри смерила Джонни холодным взглядом:

— А вам-то какое дело? Дайану вам удалось обвести вокруг пальца, но что до меня, я убеждена…

— Дышите глубже, мадам! — улыбнулся Джонни. — Это помогает! Если бы не мы, вам бы не видать «Говорящие часы»…

— Это еще как сказать! — не сдавалась Бонита. — Тут много такого, что мне, мягко говоря, не нравится.

— Здесь я с вами полностью согласен, поэтому и хочу взглянуть на часы, — сказал Джонни.

Бонита пошла в дом. Все последовали за ней. Миновав холл и гостиную, вошли в комнату со стенами, обшитыми панелями из сосны. Джонни остановился как вкопанный. Сэм, выглядывая у него из-за спины, присвистнул.

В комнате часов было больше, чем в часовом магазине. Да и какие часы! Большие, маленькие, средние. Из металла и дерева, камня и мрамора. Массивные напольные и крошечные настольные. Всех цветов, форм и размеров. Тускло мерцали золото и серебро, ярко сияли медь и бронза.

И все часы шли. Маятники качались, колесики крутились.

Эрик Квизенберри подошел к одной из панелей, нажал кнопку — тотчас распахнулась деревянная дверь, за которой оказался черный металлический сейф, откуда Эрик достал «Говорящие часы» и поставил их на стол посреди комнаты.

Николас Бос ахнул при виде часов, глаза у него алчно заблестели.

— Без двух минут три, — заметил Эрик Квизенберри. — Через две минуты часы заговорят.

Николас Бос любовно гладил часы пальцами.

— Да, да, да… — бормотал он, — это «Говорящие часы». Я хотеть их иметь.

— За сколько? — усмехнулась Бонита Квизенберри.

Николас Бос бросил на нее испытующий взгляд:

— Я давать пятьдесят тысяча доллар.

— Простите, не расслышала! — обронила Бонита.

Николас Бос проглотил ком в горле.

— Тот канадец… сколько, он говорить, он платить?

— Побольше пятидесяти тысяч.

— У Горация Поттера больше нет, — заявил Бос без обиняков. — Я не верить.

— Я что, по-вашему, лгу? — взвизгнула Бонита, раздувая ноздри.

Бос поднял руки кверху, как бы защищаясь от ее гнева:

— Нет, нет, мадам. Я… это есть термин, употребляемый в бизнесе. Вы хотите получить больше денег, я говорю — нет.

— И ты позволишь ему вот так просто уйти, а, Эрик? — обратилась Бонита к мужу.

Квизенберри кашлянул. Он был в замешательстве. Джонни стало ясно, кто в семействе Квизенберри верховодит.

— Послушайте, мистер Бос… — начал Эрик.

И тут началось светопреставление. Ровно в три зазвучали все часовые механизмы — каждый на свой лад: кукушки куковали, колокола били, трубы трубили, куранты играли свои мелодии, молоточки ударяли в гонги…

В первый момент Джонни чуть с ума не сошел, но затем попытался сосредоточиться на «Говорящих часах». Он видел, как из дверцы вышел с поклоном золотой человечек, но слова, которые он произносил, заглушал шум, производимый остальными часами. Николас Бос буквально прильнул к человечку, и Джонни заметил, что на лице у грека появилось выражение сильного изумления.