Говорит космодром - [39]

В конференц-зале Академии наук состоялось заседание, посвященное памяти академика Сергея Павловича Королева.

В зале и за столом президиума те, с кем начинал работать Сергей Павлович, с кем делил радость творчества последние годы. У многих медали лауреатов Ленинской премии. Места заняли Леонов, Терешкова, Комаров, Попович, Николаев, Быковский, Беляев...

Вступительное слово сказал президент Академии наук СССР. Он предложил послушать пластинку с голосом Сергея Павловича. В зале молча слушали запись, которую мне довелось сделать на космодроме. Запись, которая прозвучала в радиопередаче «Время, космос и мы».

Михаил Клавдиевич Тихонравов вспомнил годы юности в ГИРДе:

— Не модно было тогда писать о межланетных путешествиях, но мы такие разговоры в ГИРДе вели. Помню тревогу Сергея Павловича при запуске ракет: «Волнуюсь, остается доля риска, которая не дает покоя...»

О С. П. Королеве говорил член-корреспондент АН СССР Борис Викторович Раушенбах:

— У Сергея Павловича была линия – протаскивать свою идею через трудности. Я не видел в нем разницы в этом смысле и тогда, когда ему было тридцать, и тогда, когда было пятьдесят. У него оставался тот же характер. Любую техническую неудачу он рассматривал как личную. Он верил в неограниченные возможности человечества. Мне бы хотелось отметить три стороны его характера. Первое – целенаправленность. Через всю жизнь он пронес одну идею. Второе – одержимость. Он зажигал окружающих своей идеей. Он не любил то, что просто: «Этап пройден – надо идти дальше. Нечего ждать!» После спутника должен лететь человек. Спутник его уже мало интересовал... Технику он принимал как нечто личное. Если ему мешали законы физики, то он считал, что они мешают ему лично. Третье – это чувство коллективизма. Он понимал, что один в поле не воин. Освоение космоса – это дело всей страны. Он повсюду собирал энтузиастов. Он не выпячивал себя. «У меня простая работа, – любил пошутить в кругу друзей, – все делают другие. Я только подбираю специалистов, чтобы один подходил к другому».

Выступил и Владимир Михайлович Комаров:

— С первых встреч мы полюбили его как родного человека. Он нам открылся своей большой душой. Еще задолго до полета «Восхода» Сергей Павлович мне сказал: «Вам, инженер-капитан, быть командиром многоместного космического корабля».

Он был внимателен и чуток. Накануне нашего старта пришел к нам в домик. Поговорили, потом вышли на улицу, смотрели на звезды. Он сам хотел полетать на космическом корабле...

Сергей Павлович был человеком великого оптимизма. Он безгранично верил в дело, которому отдал свою жизнь. Его страстный оптимизм передавался и тем, кто собирался в полет. Мы были уверены, что все будет хорошо и почетное задание выполним. Трудно говорить о Сергее Павловиче в прошедшем времени. Ведь мы его любили как родного и близкого человека.

Трудно постичь таинство возникновения мысли ученого, проследить за ходом рассуждений, если они не оставлены на бумаге. Но часто бумага сохраняет только конечные выводы, формулы, расчеты. Интересен и поучителен ход рассуждений. Недаром А. С. Пушкин заметил: «Следовать за мыслями великого челозека есть наука самая занимательная».

Говорят, что Сергей Павлович видел детали в натуре, а не в чертежах. Дома всегда у него под руками были коробки с пластилином. Лепил детали, макеты кораблей, а уже потом делал расчеты и чертежи. Дома тоже была доска с мелом...

Герой «Жизни во мгле» Митчела Уилсона рассуждал так:

«Талант находить простейшее в самом сложном – вот что необходимо настоящему ученому. Иной раз, когда я читаю о крупных теоретических открытиях, у меня бывает такое чувство, словно я вижу, как человеческий ум опускается в страшную трясину невежества и взлетает оттуда к блестящим достижениям. И поверь мне, для этого нужно особое мужество. Человек должен уметь доверять своей интуиции. Все говорят – иди и добивайся сам, но попробуй предложи идею – тебя засмеют. Значит, нужно еще уметь не бояться того, что другие говорят, и не бояться собственных суждений...»

Это рассуждения писателя. Сопоставим их с раздумьем о творчестве конструктора космических кораблей и ракетной техники. С. П. Королев говорил:

«Писатель пишет книгу всю сам, что-то зачеркивает, что-то вписывает. Захотел бы современный конструктор сделать все расчеты сам, когда проектируемый аппарат содержит десятки тысяч деталей, и превратился бы в кустаря. Для этого не хватило бы ни сверхчеловеческого ума, ни сверхчеловеческих сил.

Конструктору нельзя уподобиться певцу, который зажмурил глаза и сам себе поет. Конструктор должен ставить задачи, прислушиваться к мнению коллектива. Мы вот целым КБ ищем, просчитываем».

«Я любил со стороны наблюдать за ним, – вспоминал о С. П. Королеве один из конструкторов, участвовавших в разработке первого искусственного спутника Земли. – Зайдет он другой раз поздно вечером в цех, где на стапелях лежало громадное тело ракеты, отпустит сопровождавших его инженеров и конструкторов, остановит жестом руки нетерпеливо добивающихся его не в меру ретивых мастеров сборки, возьмет табурет, сядет поодаль и молча смотрит на ракету.