Говорит космодром - [30]

— Через час после вывода на орбиту, – продолжал Главный конструктор, – мы надеемся услышать доклад о том, что космонавт вышел из корабля, проведя все довольно сложные операции. Ну, значит, открывается люк – выход в шлюз, закрывается люк, готовится космонавт в шлюзе, разгерметизируется шлюз, открывается люк наружу, выходит космонавт.

Потом кто-то из журналистов тихо сказал:

— А что, если... По теории вероятности...

Возникла неловкая пауза...

Сергей Павлович нахмурился. Потом я узнал, что академику Королеву перед стартом «Восхода-2» не давала покоя мысль о риске, связанном с выходом в открытый космос.

За десять дней до старта он писал своей жене Нине Ивановне:

«Мы стараемся все делать не торопясь, основательно. Наш девиз: беречь людей. Дай-то бог нам сил и умения достигать этого всегда, что, впрочем, противно закону познания жизни. И все же я верю в лучшее, хотя все мои усилия, и мой разум, и опыт направлены на то, чтобы предусмотреть, предугадать как раз то худшее, что подстерегает нас на каждом шагу в неизведанное».

Надежность летательных космических аппаратов всегда была самым важным вопросом, который заботил «С. П.». Вот почему он спокойно, даже подчеркнуто спокойно ответил журналисту:

— Все, что связано с космосом, требует большого внимания, товарищи. Очень большого внимания. Системы наши позволяют всевозможные вариации и комбинации в том смысле, что если что-то там не работает или не сработает, то космонавт, во-первых, это будет знать сразу, а во-вторых, он имеет средства для того, чтобы попробовать по дублирующей цепочке воспроизвести эту операцию. То есть мы тут не видим никакого чуда, мы видим только технику, которая должна быть послушна умелым рукам и разуму хорошо владеющего этой техникой человека.

Вот, собственно говоря, принцип, который положен в основу. Нашим товарищам летчикам сказано: «Безрассудно не рискуйте, но задачу выполняйте, добивайтесь». Если нельзя автоматически открыть, то открывайте вручную.

Мы ведь, например, часто включаем свет в комнате, а лампочка не загорается. Тогда делаем пару лишних движений, лампочка загорелась, и мы об этом забываем. На корабле это событие! Надо посмотреть, что случилось. Либо повторить, либо, может быть, перейти на ручной привод.

Вот таких примеров можно было бы назвать очень много. Я должен сказать, что на Земле была проведена огромная предварительная программа. Сегодня как раз Государственная комиссия одобрила выполнение этой программы и полученные результаты.

Как ни рассчитано время у Главного конструктора, но мне думается, что, зная дотошность журналистов, он всегда оставляет в запасе минут пятнадцать-двадцать. Кто-то спросил Сергея Павловича о новых космонавтах.

— Я бы отметил основную черту Леонова – это сообразительность, живость, смекалку. Это первое. Второе – хорошее усвоение им технических знаний. Третье – прекрасный характер. Он художник, сам рисует, очень общительный, очень, по-моему, добрый и располагающий к себе человек. Смелый летчик. Он прекрасно владеет современными реактивными истребителями. Мне кажется, что этот человек заслуживает самого большого доверия.

Что касается командира корабля, то он обладет такими же качествами, что и Леонов, но он был командиром эскадрильи, значит, имеет опыт командный. Человек он очень спокойный, неторопливый, я бы сказал, даже немножко медлительный, но очень основательный, очень основательный. Он не мастер говорить длинные и красивые речи, но тем не менее он все делает очень фундаментально. Как раз такое сочетание и нужно, наверное.

Второй экипаж, запасной, тоже отличный. Это все товарищи из первой группы, из первого отряда, из которого вышел Гагарин.

— А каково значение нового эксперимента по сравнению с полетом Гагарина?..

— Тогда был первый крупный, большой шаг и сейчас будет крупный, я бы сказал, такой весьма заметный, что ли, этапный.

Ну, скажем, полетели мужчины, а затем и женщина, представительница наших замечательных советских женщин – Терешкова. Когда полетели три человека, то это был некий качественный шаг вперед. А здесь вот, пожалуй, есть элемент первооткрывания. Выход в космос, так же как первый полет в космос, – это элемент первооткрывания.

Журналистов интересует вопрос об автономном плавании космонавта, о возможности отхода от корабля.

— А зачем надо уходить далеко от корабля? – подхватывает Сергей Павлович. – Зачем ходить пешком между двумя электричками или, скажем, между двумя хорошими автомашинами, стоящими на разных шоссе?

Есть ли в этом необходимость? Вылезти из машины, сменить колесо или просто подышать воздухом – наверное, это нужно, или поправить что-то, поговорить с соседом, или если вы рядом поставили две машины, то вы вышли, поговорили, можете зайти в машину соседа посидеть или он в вашу машину, а зачем же вам тащиться по бездорожью? Какая в этом необходимость в космосе?

Чувствуется, что этот вопрос волнует конструкторов. Это важная проблема. Академик улыбается. В глазах хитринка. Его интересует, что думают по этому поводу не конструкторы, не ученые, а журналисты...

— Давайте обсудим,— предлагает он.— Тут можно, конечно, и пофантазировать немного. Скажем, большие корабли, может быть, очень близко друг к другу и не будут подходить. Будут находиться на расстоянии в десять километров. Только радиотехнически будут друг друга видеть. Спрашивается, как перейти с одного корабля на другой?