Маргарет пробежала взглядом полученную от сестры записку и через стол, на котором был накрыт завтрак, протянула ее тетушке. На мгновение наступила тишина, а потом, как сквозь открытые шлюзы, хлынул поток тетушкиного красноречия.
— Я ничего не могу вам ответить, тетушка Джули, потому что знаю не больше вашего. Мы познакомились — познакомились только с отцом и матерью семейства — прошлой весной за границей. Мне о них известно совсем немного, и я даже не знала, как зовут их сына. Все это как-то… — Она взмахнула рукой и негромко рассмеялась.
— В таком случае это уж слишком неожиданно.
— Кто знает, тетушка Джули, кто знает.
— Но, Маргарет, дорогая, теперь, когда нам все стало известно, следует проявить здравый смысл. Конечно, все это очень неожиданно.
— Кто знает!
— Но, Маргарет, дорогая…
— Пойду принесу другие письма, — сказала Маргарет. — Нет, сначала закончу завтракать. Хотя писем-то нет. С Уилкоксами мы познакомились, когда отправились из Гейдельберга в ту ужасную поездку в Шпейер. Откуда-то мы с Хелен узнали, что в Шпейере есть великолепный старый собор — архиепископ Шпейерский был одним из семерых, кто в свое время выбрал императора «Священной Римской империи» — ну, вы помните: Шпейер, Майнц и Кёльн. Эти три епархии когда-то управляли долиной Рейна, и потому ее прозвали «Улицей церковников».
— Мне все-таки очень не по себе из-за этой истории, Маргарет.
— Мы переехали на поезде понтонный мост, и на первый взгляд собор нам понравился. Но через пять минут все стало ясно. Собор был уничтожен, абсолютно уничтожен реставрацией: от старинного здания не осталось ни дюйма. Мы провели там целый день без всякого удовольствия, и, когда ели сандвичи в общественном парке, познакомились с Уилкоксами. Они, бедняжки, попались на ту же удочку — даже остановились в шпейерской гостинице. Хелен настойчиво уговаривала их лететь с нами в Гейдельберг, и им эта идея понравилась. Они действительно присоединились к нам на следующий день, и потом мы не раз совершали совместные поездки по окрестностям. Так что они знали нас достаточно, чтобы пригласить Хелен в гости, — меня, надо сказать, тоже пригласили, но из-за болезни Тибби мне пришлось отказаться и в прошлый понедельник Хелен отправилась одна. Вот и все. Теперь вы знаете столько же, сколько и я. Этот молодой человек мне совершенно неизвестен. Хелен должна была вернуться в прошлую субботу, но отложила отъезд до понедельника — быть может, по причине… Не знаю.
Замолчав, Маргарет прислушалась к звукам лондонского утра. Их дом стоял на Уикем-плейс, и в нем было довольно тихо, ибо от главной улицы его отделяло несколько высоких зданий. Здесь появлялось ощущение тихой заводи или, скорее, устья реки, чьи воды вливались в невидимое море, и их шумный бег понемногу замедлялся, пока не наступала глубокая тишина, хотя там, вдали, волны плескались все так же. В этих высоких зданиях располагались апартаменты — дорогие, с просторными вестибюлями, множеством консьержей и пальм, однако благодаря этим зданиям жизнь в более старых домах, стоящих напротив, гораздо спокойнее. Когда-нибудь их тоже снесут, а на их месте вырастут новые, ибо человечество постоянно старается взгромоздиться как можно выше на дорогостоящей лондонской земле.
Миссис Мант истолковала поведение своих племянниц по-своему. Она решила, что Маргарет, пребывая на грани истерики, пустилась в столь долгие описания, единственно чтобы овладеть собой. Полагая, что ведет себя как истинный дипломат, тетушка Джули высказала сожаление относительно судьбы Шпейера и объявила, что теперь-то она на обман не поддастся и ни за что не поедет в те края, а от себя добавила, что принципы реставрации понимаются в Германии неверно.
— Немцы, — сказала она, — слишком дотошные. Иногда это хорошо, а иногда никуда не годится.
— Вот именно, — подтвердила Маргарет, — немцы слишком дотошные.
И в ее глазах засветилась улыбка.
— Но я, конечно, считаю вас, Шлегелей, англичанами, — поторопилась добавить миссис Мант, — англичанами до мозга костей. — Подавшись вперед, Маргарет погладила ее по руке. — И в связи с этим… вернемся к письму Хелен…
— Ах да, тетушка Джули, я не забыла про письмо Хелен. Я знаю, мне следует туда поехать и с ней увидеться. Я правда об этом думаю. И действительно собираюсь поехать.
— Но поехать, имея определенный план, — сказала миссис Мант, подпустив в свой ласковый голос немного сердитых ноток. — Маргарет, не дай застать себя врасплох, если мне позволено высказать свое мнение. Что ты думаешь об Уилкоксах? Они нашего круга? Это порядочные люди? Могут ли они оценить все достоинства Хелен, которая, на мой взгляд, необыкновенная девушка? Любят ли они Литературу и Искусство? Ведь, если задуматься, это самое важное. Литература и Искусство. Самое важное. Сколько лет может быть их сыну? Она пишет «младший». Достиг ли он возраста, когда можно жениться? Сможет ли он сделать Хелен счастливой? Ты пришла к выводу…
