Готовность номер один - [66]

А вокруг, как всегда, постоянные недобрые попутчики — разрывы от зенитных снарядов. Одного прямого попадания вполне достаточно…

Левый разворот со снижением, затем с набором, на юг, подальше от Керчи… Так. Теперь спокойно. Принял решение заходить на цель со стороны солнца. Зенитчикам против солнца бить похуже, а также достигается некоторая внезапность налета — немного позднее заметят.

Вышли к станции с юга. Ударили с ходу пот эшелонам противника. Кучно и довольно точно сбросили бомбы. Разбиты вагоны. Возник пожар. Разрушено полотно единственной железной дороги в Керчь.

На бреющем проскочили со станции Багерово на север, к аэродрому истребителей. Нас там, конечно, совсем не ожидали. Истребители противника пока ещё не успели взлететь. Ударили мы из пушек и пулемётов по самолётам и по живой силе врага. Проскочили аэродром и, прижимаясь поближе к земле, понеслись на север.

Нас все таки атаковала пара МЕ-109. Воздушные стрелки Маслов и Рыжков сбили один "мессер", который упал в полутора километрах северо-восточнее Багерово.

Вражеские зенитчики опомнились. Начали бить вдогонку. Но это уже не так опасно. Огонь не прицельный. Группа вся в сборе, благополучно миновали зону зенитного огня и вышли на Азовское море.

Над морем летать нам приходилось до этого много: под Новороссийском, в районе Темрюка, и здесь, под Керчью. И всякий раз, особенно на малой высоте, тобой овладевает чувство волнения. Начинаешь прислушиваться к гулу мотора. Кажется, что двигатель работает нечетко. Смотришь на приборную доску — все вроде нормально. А беспокойство растет. Под тобой не земля, а неприветливое море… к земле как-то уже привык. В самом трудном и сложном случае можно совершить посадку. С земли взлетал, на неё и садишься. А в море на вынужденную садиться… Лётчики в шутку говорят между собой, что Ил-2 по плавучести занимает второе место в мире… после утюга.

Вот показался родной берег, окутанный легкой сизоватой дымкой. Строения, деревья, высотки, овражки… И мотор вроде бы стал работать четче, ровнее. И настроение становится бодрым. Скоро и свой аэродром, где знакома каждая кочка.

Домой пришли без потерь. Садимся. Когда зарулили на стоянку, воздушный стрелок Степан Иванович Пластунов, обычно больше молчавший после полёта, сейчас возбужденно говорит:

— Сердце зашлось, когда над водой шли. С непривычки, наверное…

Привычка — вторая натура. — Над землей — матушкой как-то спокойнее. Как ни то, а опору чувствуешь все же…

Отлично понимаю душевное состояние боевого товарища. Сам только что пережил то же самое. Да некогда заниматься самоанализом., давать волю своим чувствам.

Подбегает техник Иван Михайлов, спрашивает:

— Как работал мотор?

— Замечаний нет. Отлично.

С тех пор самолёт мой стал обслуживать Ваня Михайлов — трудолюбивы, заботливый парень, — никаких замечаний по работе двигателя и самолёта в целом у меня не было. Все действовало безукоризненно.

Тороплюсь на КП доложить о полёте группы. Не исключен возможность, что сегодня предстоит слетать и второй раз. Наш святой ратный долг — оказать десантникам поддержку с воздуха.

На родной земле во время короткой передышки свыкаешься с мыслью, что опять предстоит летать над неприветливым, по-зимнему буйным морем.

Замполит проводит занятие

Душой и основным костяком полка, как и в других полках дивизии, были коммунисты. Они работали на всех ответственных участках в эскадрильях большого полкового хозяйства. Участвовали в самых сложных и ответственных боевых операциях. Обычно они были там, где наиболее трудно и опасно. Первыми осваивали новые самолёты, первыми летали на них по новым трассам воздушных дорог войны, первыми принимали на себя атаки вражеских истребителей и огонь зенитной артиллерии. Своим личным боевым примером, отвагой и мужеством, лютой ненавистью к фашизму, беззаветной преданностью Родине, своей партийной принципиальностью они вели за собой личный состав полка в жестоких схватках с немецко-фашистскими оккупантами. Вместе с ними бок о бок шли их верные и надежные помощники — комсомольцы полка.

Для всех нас навсегда останутся примером партийного, самозабвенного и честного отношения к общему делу, к своему воинскому долгу командиры-коммунисты. Лично я с большой любовью и глубоким уважением храню память о своих командирах, боевых товарищах коммунистах подполковнике Николае Антоновиче Зубе, майоре Артемии Леонтьевиче Кондраткове, майоре Иване Ивановиче Панине, старшем лейтенанте Иване Раубе и многих, многих других.

Коммунисты были очень требовательными к себе людьми, постоянно блюли свою партийную честь и совесть, помогали комсомольцам осваивать летное дело, воспитывали их политически, следили за их идейной закалкой.

В полку регулярно велась партийно-политическая работа среди летного и инженерно-технического состава. Проводились партийные собрания, политзанятия, выпускалась стенная газета и боевые листки.

Партийная организация полка систематически пополняла свои ряды за счет лучшей части комсомольцев и беспартийных личного состава полка. Нередко мы были очевидцами таких беспримерных по своему яркому патриотизму фактов, когда улетавшие на очередное боевое задание лётчики и воздушные стрелки оставляли свои заявления: "Если погибну в бою, прошу считать меня коммунистом!"