ГоТМ. Книга вторая - [58]

Брут снова разлепил глаза, его взору предстала глубокая голубизна небес и хлыщущая по бокам трава полутораметровой высоты. Руки, привязанные запястьями к двухметровой толстой жерди, нестерпимо ныли. Два разрисованных аборигена с щитами на спинах, вцепились в жердь по обеим сторонам и волочили Брута по земле. Он попытался приподнять голову, но это далось ему с большим трудом, будто внутрь черепа влили свинец, и он в бессилье снова уронил голову. Однако успев заметить, что за ним, четверо размалеванных мускулистых аборигенов в костяных масках, кряхтя и недовольно ворча, точно также волочили здоровяка. Попеременно, то проваливаясь в темное забытье, то выныривая из него, он увидел смыкающиеся над головой цветущие розовыми цветами ветви деревьев. Протащив пленников вглубь леса, аборигены остановились, суетясь и негромко переговариваясь, принялись передавать пленников свежим силами, как вначале блеснула в слабом сознании первая и единственная мысль.

Но, после короткого свиста в воздухе и хлесткого хлопка о землю, Брута потащили так резво и так легко, будто он весил не больше пушинки. Это насторожило, а еще и то, что вокруг витал кисловатый запах перегноя. Глаза разлепились и вместо сине-черных татуированных спин с щитами перед его лицом замаячила толстенная задница пепельного цвета какого-то гиппопотама. Животное тяжело и мощно пыхтело, но не от натуги, а от объемных легких, что должны были снабжать тело такого бегемота необходимым количеством кислорода. Веки широко распахнулись, зрачки расширились, он попытался понять в какое еще дерьмо им удалось вляпаться, но сознание, извиваясь угрем, ускользнуло от него.

Брут прислушался, приподнял веки, долго соображал где находится и что происходит вокруг. В воздухе отрывисто свистели десятки пущенных стрел, доносились крики раненных, зычные команды отбивающих нападение аборигенов.

Быстро приходя в себя, он попытался шевельнуть руками, но те накрепко были привязаны к жерди, а та, примитивной конструкцией с помощью других жердей и перевези лиан на стыках к толстой, отвратно пахнущей заднице. И заднице, судя по нервным движениям, подергиваниям и недовольным мычанием, не особо нравилось происходящее действо. Брут бешено заработал мозгами, пытаясь найти решение по своему освобождению. Ибо, если эта тварь рванется, от Брута останутся только болтающиеся руки на жерди. Попытался подтянуть ноги к туловищу, постараться присесть, но это мало, что дало, кроме, как оглядеться хорошенько.

Огромная тропа превращалась в этом месте в небольшую лужайку, но свет солнца сюда все же не проникал, так как путался в листьях, раскинувшихся длинными ветвями старых, могучих деревьев. Лужайка же имела форму ложбинки, так как по обе стороны от нее рельеф местности резко менялся, валами уходя вверх, как раз откуда взлетали стрелы. Повернув до предела шею влево, Брут попытался оглядеть саму поляну. Слева, чуть в отдалении, он увидел Хродгейра, что, привстав на ноги и, упершись шеей в жердь, сцепил зубы и раскраснелся, как вареный рак, напрягаясь буграми мышц всего тела. Жилы на шее вздулись, вены взбухли, казалось еще немного, и здоровяк сдастся, но жердь его опередила, звонко протрещав на всю лужайку.

Зверь, напуганный движениями у своей задницы, недовольно заворчал, перестав мирно пожевывать траву и крутанув в сторону башку. В памяти Брута мгновенно вспыхнуло яркое трип-изображение акулы-молота, именно такой формы была башка этого гиппопотама. Лишь с тем отличием, что его башка-молот была огромна – в соответствии с размерами тела, она была массивна и прямоугольна, будто создана для тарана, а глаза же располагались, как у акулы, с торцов.

Один из татуированных аборигенов, засевших за деревом у начала поляны, выбежал и стремительно рванулся к здоровяку, замахиваясь дубиной. Брут заорал, но с его губ слетел слабый, едва слышимый им самим шепот. Хродгейр, инстинктивно почувствовав опасность, моментально развернулся и, сжав кулаки и выдавая нижнюю челюсть еще сильнее вперед, уже приготовился к удару дубины, как неожиданно несколько стрел с жужжанием прорывая воздушное полотно метнулось в сторону аборигена. Первая пробила икры правой ноги, вторая влетела между ребер, мгновенно сразив, скривившегося в боли и удивлении глупца. Или наоборот, это был смельчак… Две другие стрелы просвистели мимо цели. Одна ударила в плечо Хродгейру, но тут же, с негодующим позвякиванием отскочила, последняя же вошла в ляжку зверя. Тот заревел глухим, хрипящим басом и тяжело передвигая толстыми пнями лап, заковылял по тропе, таща за собой смешно перебирающего ножищами здоровяка. Брут попытался проследить взглядом за Хродгейром, но видеть сквозь мясистое полужопие своего зверя он, к сожалению, уже не мог.

С высоты обоих валов раздался ор десятка глоток и шум ступней, скользящих по спуску, ломающих сухие ветки и мнущих траву. Тоже чернокожие, но гораздо прогрессивнее в экипировке и вооружении. Торс покрывала безрукавка, а гениталии и ноги подобие штанов, все сшитое из звериных шкур. В руках у них были каменные топоры и укороченные копья с остро заточенными концами.