ГоТМ. Книга вторая - [2]

Один из камней под ногой плавно ушел вниз, донесся глухой щелчок из-под пола, затем еще несколько, но уже дальше по тоннелю. Осторожно подняв ногу, он заспешил обратно к перекрестку, который уже заполнился толпой коротышек. Он замахал катаной, крича и топая ногами, недоростки принялись беспорядочно метаться во все стороны, толкая друг друга и спотыкаясь о неровности пола. Они достаточно быстро освободили центр перекрестка, столпившись в трех тоннелях. Щелчки прекратились и в этот момент где-то громко бухнуло, так, что стены содрогнулись, осыпая мелкую каменную крошку. Что-то тяжелое пришло в движение, быстро приближаясь к перекрестку, но определить с какой стороны шел шум не представлялось возможным. Брут заметался на месте, пытаясь вовремя увидеть приближающийся объект. Однако, вскоре стало ясно, что объект движется именно оттуда, где был случайно надавлен камень. Мелькая под светом лампочек, к перекрестку приближался окатанный, усыпанный шипами валун, диаметром как раз по ширине тоннеля, весело подпрыгивая на неровностях пола. Распугав лилипутов, Брут отпрыгнул вглубь одного из тоннелей, также уходящего вверх. Судя по приближающемуся гулу и все обильнее осыпающемуся песку, было ясно, что еще пару секунд и он будет здесь, а с десяток лилипутов продолжало стоять на пути его следования и бестолково таращиться на человека.

– Эй! Пошли прочь! – вскрикнул он, скользнув у их носов лезвием, но отойдя, те вновь возвратились через секунду, все-также уставившись электронными гляделками.

Валун докатился до перекрестка и, не замедлив движения, продолжил катиться по прямой, по пути наезжая на десяток замешкавшихся лилипутов. Те пронзительно заорали, Брут, сцепив зубы, сжал ладонями уши и упал на колено, звук был до невозможности высоким, режущим. Во все стороны брызнула кровь, по помещению разошелся треск и хруст костей, несколько тел оказались пригвожденными к шипам и вертелись на валуне. И в ту же секунду лица всех до единого, лилипутов перекосились в гримасе ярости, глаза сузились, превратившись в щели, а белки пожелтели. Двигаясь бочком и издавая звук похожий на мяукающее мычание, они принялись окружать Брута. Брызгая слюной, он заорал во всю глотку, замахал руками над их головами, но прежней реакции не последовало, наоборот они осклабились, показывая маленькие заостренные зубки, коими был усыпан весь рот, а в их ручках сверкнули кривые, миниатюрные клинки, которыми они стали тыкать Брута. Он рванулся вбок, тут же почувствовав множество жалящих ногу ударов. С криком отскочил и наотмашь рубанул катаной по ближним – срезанные под углом верхние части тел, хлеща ярко-красными струйками, с хлюпаньем соскользнули на камни. Озлобленные коротышки, как по команде притихли, мгновение изучали дергающиеся половинки собратьев, затем, принявшись топать ножками на месте, обратили искаженные в гневе лица на человека, шипя по-змеиному и совершая выпады клинками, пытаясь проткнуть убийцу. Брут в страхе попятился, несуразно размахивая лезвием у их носов, то и дело оглядываясь. Споткнувшись о камень и чуть не свалившись, он развернулся и помчался вглубь тоннеля, оставляя далеко позади увеличивающуюся армию уродцев.

Добежав до т-образного перекрестка, он снова наступил на камень, задавший команду цепочке щелчков. Бухнуло два раза, стены затрясло, как при пяти бальном землетрясении и валуны пришли в движение. Через мгновение, и спереди, и с лева, они замелькали в свете лампочек.

– Черт! – выкрикнул Брут.

Он растерянно вертел головой по сторонам, пытаясь найти выход из положения, но спрятаться было негде, а путь назад отрезан вооружённой коротконогой армией. Судорожно сглотнув, он понял, что это конец. С обеих сторон, то появляясь в свете, то исчезая в полумраке, резво катились валуны, двигаясь примерно на одинаковом расстоянии от Брута.

«Значит перекрестка они достигнут одновременно, а после покатятся вниз, давя армию уродцев… Что же мне делать, что делать…» – Мысли лихорадочно забились в голове.

Он дернулся влево, ощупывая стены, моля себя наткнуться на какое-нибудь углубление или нишу, куда можно было бы забиться, надеясь на удачу.

– Нет! Нет… – Закричал он в отчаянии, стукнув костяшкой кулака об стену, отпрянул и бросился вперед, на ходу ощупывая стены, но кроме маленьких проемов для мелких говнюков, никаких ниш и углублений не нашлось.

Оставались считанные секунды до соударения громыхающих валунов смерти, и Брут с горечью мысленно прощался с бабушкой, желая ей прожить последние годы своей жизни в великом счастье, но в то же время ясно осознавая, что тетя, лишь прознав о смерти Брута, тут же отправит ее в дом престарелых или еще хуже, вынудит пойти на страшный, но модный в современном мире шаг – эвтаназию. Бабушка, всегда черная, как плодородная земля, всегда улыбающаяся и пышущая энергией, как весна, ставшая ему лучшей матерью, из всех возможных. Бабушка, которая с помощью суда выхватила его из цепких лап социальной службы после смерти родной матери и воспитывала его, посвятив этому все свое свободное от работы время, все силы, здоровье и мечты.