Готика - [28]

— Ради Бога, перестань защищать его!

Шелли замолчал. Я, дрожа, отвернулась от него. Нет, прекрати. Какой гордостью наполнился бы Байрон, услышав мои речи. Ты слушаешь, лорд? Я представила его презрительную улыбку. Я почувствовала, что он в любой момент может появиться аплодируя.

— Извини, — сказал Шелли.

Я не ответила. Сказать было нечего.

— Послушай, Мэй, — сказал он, нежно дотрагиваясь до моей шеи. — На самом деле Байрон просто верит в чудо.

Его нежная рука проскользнула под халат и любовно дотронулась до моей возбужденной груди.

— …в свободную любовь, — сказал он мне на ухо.

Я быстро отстранилась от него. Я смирно сидела, опустив взор долу, сложив руки на коленях, как ученица в воскресной школе. Я хотела, чтобы он снова положил мне руку на грудь. Я хотела себя чувствовать как Клер. Я хотела броситься к нему в объятия, но что-то — страх или смущение останавливало меня. Жаль, что я не могла. Господи, Господи, как я хотела этого.

Я слышала, как Шелли поднялся и пошел к двери.

Я подняла глаза вверх и сказала «извини». Это было конечно глупо, наверное, я эгоистка… Я злилась на него и на себя. Ах, если бы только он увидел слезы в моих глазах.

Но дверь уже закрылась.

Внезапно я проснулась, свечи были погашены. Комната пуста.

— Шелли?

Ответа не последовало… Через мгновение я вспомнила, что произошло. И поняла с беспокойством, что потеряла ощущение времени. Я оглянулась. Часов в комнате не было. Я прислушалась, буря не стихала, возможно, я спала минуту, возможно, несколько часов. Почувствовав себя в заключении, я быстро подошла к Клер. Но сочла невозможным для себя потревожить ее. Ее дыхание было ровным и спокойным. Она была в большей безопасности, чем я сама. Я взяла новую свечу в ящике комода и выскользнула в коридор в поиске огня.

Увидев, что на дальней площадке все еще горят свечи, я с облегчением вздохнула. Мои глаза сосредоточились на цели, и я стала медленно пробираться по коридору к заветному огню. В доме стояла тишина. Только звук моей шуршащей одежды и тихо ступающих босых ног сопровождал мой путь.

Я зажгла свечу и услышала шепот, доносившийся с первого этажа.

На цыпочках я подошла к лестнице и вгляделась в полумрак внизу.

Это действительно был шепот. Была очередь Флетчера. Он припал к замочной скважине байроновской спальни и живописал то, что видел изумленной публике, состоявшей из Боба Раштона и старого Мюррея, который суетился вокруг, прикладывая ухо к двери.

Мне стало дурно. Что было хуже — сам акт или его созерцание? Неужели все мы были зоопарком для прислуги? Внезапно дверь открылась. Флетчер отскочил.

Байрон выпихнул голую Джастин в коридор, вслед за ней полетела ее одежда. Она прижала ее к себе и засеменила по коридору.

Байрон поймал замешкавшегося Раштона за ухо. Мюррей и Флетчер были уже в конце коридора. Тем не менее Флетчер успел получить хороший пинок под зад от своего господина.

— Отправляйтесь все вместе в женевский притон! — кричал Байрон в ударе. Он отпустил Раштона:

— Вон отсюда!

Затем он поспешил за ними, размахивая кулаками, но догнать их ему не позволяла больная нога. Испуганная прислуга уже достигла главной двери, очевидно, предпочитая предстать за свои проделки на Страшном Суде перед Богом, чем сейчас перед своим хозяином. Дверь захлопнулась за ними, как тяжелый камень, который завалил иерусалимскую гробницу. Дом вздрогнул.

Теперь я была единственным свидетелем. Байрон молча прислонился к зеркалу, перенеся вес с больной ноги на здоровую. Он думал, что один и смотрел себе в глаза без всяких эмоций. В его руке, прижатой к груди, я увидела простую белую маску — стилизованный греческий портрет прекрасной женщины.

Я с удовольствием заперла бы дверь спальни, но в ней не было замков.

Я счастливо возвратилась туда, освещая себе дорогу свечой. Некоторое время я ходила по комнате, потом села на постель Клер. Где был Шелли? Один? Он был мне нужен. Где он был? Когда он вернется? Я не хотела одна бродить по дому.

Я посмотрела на холодную руку Клер, лежавшую ладонью вверх. Она была бела как снег. Я видела голубые вены, даже кончики пальцев моей сестры посинели.

Спать. Я решила, что я буду спать и проснусь на рассвете. Но как заснуть? Я буду читать. Книга перенесет меня в другой мир.

Я оглядела комнату. Выбор на книжной полке был небольшой. «Страдания Вертера» Гете. «Жизнеописание» Плутарха. Кальдером. Джон Адольфус. Небогато.

Однако среди книг я обнаружила том без переплета. Он пах сыростью. Страницы фолианта были порядком потрепаны. Я не обнаружила ни заглавия, ни автора. Легла на кровать и стала медленно, лениво листать книгу. То, что я увидела, превращало мою кровь в лед.

Я была в партере эротического театра. Меня до глубины души оскорбляли иллюстрации диких и болезненных фантазий автора. Подробное изображение полового акта было не самым худшим. Варварство и животная страсть соседствовали на страницах книги. Я увидела молодую девушку, раздетую и связанную, безжалостно избиваемую кнутами. В сатуральной оргии принимали участие дамы, господа, слуги и африканцы. Все интимные части были отчетливо видны. На другой странице жестокий хирург разрезал скальпелем живот беременной женщины, одновременно совокупляясь с ней. Другая иллюстрация содержала изображение человека в костюме обезьяны, совершающего куннилингус со шлюхой, при этом сзади в него входил другой человек. Наконец, человек благородной наружности совершал акт с женщиной, лежащей привязанной к деревянной раме, две его руки стимулировали двух других женщин, при этом сам он совершал фелляцию с лысым, толстым монахом.