Готический храм - [4]

Максим зарабатывал много денег, зачем? на что? Тратил ничтожно малую часть, и не было в нем ожесточенной жадности с какой другие считали деньги, не загорались его глаза при разговоре о возможном нехилом барыше. На тачках он не был помешан, женщин своих подарками не баловал, одевался прилично, но обновлял гардероб только по мере порчи старых шмоток. По-любому копил… на квартиру? Да вроде купил уже, на квартиру побольше? Так мог уже десять квартир купить. Да и к чему таинственность? Никто не понимал. Наконец всем надоело пытаться узнать, куда Максим тратит все свои деньги. Они и не смогли бы это никогда узнать, ведь Максим их копил. Но только сам пока еще не знал на что.

Кончив играться с местной блядью в два часа ночи и убедившись, что все гости довольны, Максим пошел к своей девушке. Местная блядь, значит, ошивается на конкретной квартире, а не путешественница, которую можно вызвать на вписку в любой конец города. Второе прибыльное занятие Максима – это организация приватных вечеринок. Для этого у Максима было несколько съемных квартир разного уровня для гостей разных заработков. Обычной программой шли наркотики и проститутки, но со временем Максим начал вносить разнообразие и делал тематические вечеринки под конкретные запросы. БДСМ или Хеллоу Кити – когда один из элементов антуража – кокаин – любая вечеринка пойдет на славу. И все же мероприятия Максима славились аутентичностью, тщательным подбором аксессуаров; мелочи создавали неповторимую атмосферу – и к Максиму начали приходить даже богачи-гурманы, не употребляющие наркотики.

Максим называл девушку, к которой шел – своей, но подразумевалось под этим не то, что обычно: она была его, то есть она спала только с ним, готовила для него, стирала его вещи, слушала его треп и некоторые умные измышления, когда изредка он решал потратить на неё немного своего красноречия, которое берег для ответственных случаев, делала ему массаж, лечила его ушибы и простуды, сидела рядом и наблюдала, как он играл в Контрстрайк с друзьями. И самое главное: она не имела права и подумать желать от него чего-либо для себя. В любом часу ночи она готова была его встретить, покормить и уложить в чистую постель на глаженое белье, да, у Максима была нежная кожа и он ценил комфорт.

В этот раз девушка Максима была подчеркнуто предупредительна, предложила сначала поесть, потом себя, сделала ему горячую ванну, и, наконец, он улегся на любимое черное с редкими красными полосами шелковое постельное белье. И тогда только она заговорила о том, что вынашивала уже неделю:

– Я беременна.

Максим с радостью бы сразу ушел, но он так устал и разомлел, что выдавил нежным голосом:

– Поговорим завтра, милая, я так устал, – он отрубился почти в ту же секунду, и девушке ничего не оставалось, как ждать до утра.

Она не могла уснуть и провела за телефонным разговором с подругой пару часов, выгораживая Максима за его неприличную реакцию на столь важное сообщение, а потом смотрела любимый сериал, под утро она все же прикорнула на часок. В это время проснулся Максим и хотел было, как и планировал перед сном, незаметно уйти, но кусая яблоко из вазочки на кухне, он прочувствовал разницу между тем, чтобы быть мрачным лордом или быть обычным ублюдком. Тогда он разбудил свою бывшую девушку и сказал, что он обеспечит ее и будущего ребенка, но он не хочет их больше знать.

Максим сдержал свое обещание и, продав несколько квартир, положил на счет девушки около двадцати миллионов рублей. Через пару лет он впадет в сентиментальность и придет к ней, чтобы увидеть ребенка, но узнает, что она сделала аборт. Он будет стоять, долго смотря в пустоту, потом скажет: «Ты мне ничего не должна» и уйдет. Девушка решит, что он имеет ввиду те миллионы, что он дал ей. Но на самом деле он пытался успокоить этой фразой собственную ярость на то, что она убила ребенка. Столько денег – она могла бы нанять десять нянь и домработницу и не работать… зачем она убила его… или ее. Но он бросил ее, он сказал, что не хочет ничего знать – поэтому она ничего ему не должна, а он не имеет права на нее злиться. Ничего поделать было уже нельзя – она могла бы стать первым человеком, которого Максим возненавидел, и он почти сделал это, но все же решил, что она того не стоит.

Выйдя от бывшей, он пошел прогуляться в любимый парк, находящийся между ее и его домом (Максим никогда не встречался с девушками, какими бы красивыми они не были, если они жили более, чем в получасе езды от него), по его лицу нельзя понять, испытывает ли он хоть что-то, никто не был уверен в наличии у Максима души. Он делал дела хладнокровно, смеялся морщинками вокруг, но не самими глазами, улыбался, оскалив зубы. Несколько лет назад Максим был другим, по крайней мере казался. Милым самодовольным мальчиком, радостно и спокойно взирающим в будущее.

Когда-то у Максима был отец, но он бросил жену с двумя детьми.

Когда-то у Максима была мать, но она умерла от рака.

Когда-то у Максима был отчим, но он спился.

Когда-то у Максима был лучший друг, а теперь они стали врагами.

Когда-то у Максима была сестра… На самом деле она все еще у него была, но иногда рефлексируя Максим увлекался и продолжал эту цепочку «когда-то» все дальше вплоть до продавщицы из ближайшего магазина. Начиная жалеть себя, многим людям не нравится не иметь возможность уйти в бескрайнее отчаяние. Потому что у тебя остается кто-то ради кого стоит жить, тем более, если о нем нужно заботиться. Страдания вроде как отделили тебя от обычного мира, но при этом оставшийся в живых близкий человек не дает тебе полностью уйти, стать абсолютно свободным, задерживает на стороне обычаев и обязательств. Тем более, что с сестрой у Максима было очень мало общего, и порой он тяготился ее обществом. Когда она была младше – заботиться о ней было легко – кормить, поить, одевать. А когда ей пятнадцать, и она молчаливая и странная, как девочка из «Кэрри» – ох как непросто…