Государство наций: Империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталина - [9]

Обращение в середине 1930-х гг. к русской националистической пропаганде и практике избирательного национального уничтожения сыграло ключевую долгосрочную роль в подрыве жизнеспособности многонационального Советского государства.

М. Бейссинджер убедительно доказывает, что если в век национализма граждане страны и ее соседи называют эту страну империей, то зачастую это грозит фатальными последствиями, потому что считается, что империи — это устаревшие, искусственные образования, которые со временем распадутся на естественные составляющие — нации-государства^{32}. Индию теперь не называют империей, но если ее начнут широко позиционировать как империю, то можно допустить, что вскоре, весьма вероятно, произойдет ее распад. Блестящий теоретик национализма и рьяный шотландский националист Том Нейрн вполне осознает эту связь и вот уже более двух десятилетий небезуспешно пытается убедить своих соотечественников и мир в том, что Великобритания — искусственная имперская конструкция и потому она обречена^{33}.

Ленин и Сталин также очень хорошо понимали эту динамику. Как показывает Т. Мартин в своей статье, «империя положительной деятельности» была осознанной стратегией, преследующей цель во что бы то ни стало избежать субъективного восприятия империи. В 1930-е гг. Сталин решил, что затраты слишком велики. Но его реформы стоили многого. В современном мире, пожалуй, две вещи ассоциируются со зловещей империей: национальные репрессии и насильственная ассимиляция. Сталинские репрессии, направленные на народы Советского Союза, фактически коснулись лишь небольшого процента нерусских, но тем не менее продемонстрировали всем нерусским имидж имперского поведения.

Поддерживаемое государством национальное строительство продолжалось вплоть до кончины Сталина, но показная и зачастую одобренная им оскорбительная руссоцентричная пропаганда создала ложное впечатление руссоцентричного режима и стоила государству многого (хотя и далеко не всего), ложное впечатление доброй воли, приобретенное политикой коренизации и «положительной деятельности».

Если бы мы захотели охарактеризовать советскую стратегию руководства многонациональным государством на март 1953 г., то было бы легким преувеличением сказать, что СССР одновременно проводил политику национального строительства и насаждения субъективного восприятия империи. Хрущев покончил со сталинской политикой разрушения наций, хотя лишь отчасти ликвидировал ее последствия, поскольку крымским татарам, немцам и туркам-месхетинцам было отказано в возвращении на родину, а нижний уровень ненасильственного антисемитизма институционализировался. Хрущев прекратил откровенно шовинистическую русскую националистическую риторику, но оставил русских «старшими братьями» и на самом деле усилил русификаторское давление со стороны государства. Брежневское руководство в основном проводило эту линию, одновременно все больше разочаровываясь в унаследованной им национальной политике. Но было уже слишком поздно что-либо менять, а если и не поздно, то режиму больше не хватало на это сил. Если в 1920-х гг. коренизация навязывалась из центра русифицированным против воли коммунистическим партиям, то в 1960–1970-е гг. наблюдалась все более выраженная тенденция к коренизации снизу, когда процессы национального строительства, равно как индустриализации, урбанизации и всеобщего образования, проводимые сплошь коммунизированными национальными элитами, которые успешно конкурировали за контроль над своими республиками. К 1980-м гг. обзорные данные свидетельствуют, что и русские, и коренное население союзных республик верили, что почти во всех союзных республиках, за исключением Белоруссии, Украины и Молдавии, коренное население имело преимущества в приеме на работу и возможности получить образование. Отпрыски от смешанных браков русских и коренных народов чаще всего регистрировались как нерусские^{34}. Когда коммунистическая идеология атрофировалась, и авторитет центрального государства систематически подрывался реформами Горбачева, наплыв публикаций о преступлениях Сталина против нерусских стал причиной быстрого роста субъективного восприятия империи.

Даже многие русские моментально убедились, что и они были гонимой национальностью и поддержали кампанию Ельцина, направленную на смену Советской империи не-имперским Российским государством.

В советской истории немало фактов, вызывающих недоумение. Радикальная социалистическая элита, провозгласившая интернационалистскую повестку дня, которая должна была превзойти буржуазно-националистическую историческую стадию, фактически закончила институционализацией наций внутри своего государства. Иронию вызывает и другой факт: хотя развитие советского народа было частью изощренной стратегии, позволяющей избежать фатальной власти империализма, Советское государство в конце концов пало жертвой субъективного восприятия империи. Двойные эффекты советской национальной политики — ее национальное строительство и национальное разрушение — были очевидны весной последнего года советской власти, когда шесть республик (Армения, Эстония, Грузия, Латвия, Литва и Молдова) выразили желание выйти из Советского Союза, а девять других (Азербайджан, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Украина и Узбекистан) единогласно высказались за то, чтобы остаться в составе реформированной федерации. Когда в перевороте августа 1991 г. советский центр «совершил самоубийство»