Государственный строй Монгольской империи XIII в. - [38]

Как известно, Сартак умер, едва успев воспользоваться этими прерогативами. В Сарае воцарился его дядя Берке.

Мункэ — Берке, 1255–1259. В эти годы начал складываться улус Хулагу в Иране и Месопотамии, в 1258 г. монголы захватили Багдад. Хулагу был родным братом Мункэ и именно им был поставлен во главе армий в Иране с присвоением титула ильхана. Однако с географической точки зрения будущее царство ильханов принадлежало к западной половине монгольской державы и, следуя логике предыдущих событий и разобранных выше отношений, должно было подчиняться еще и Берке. На этот счет в источниках есть следующие данные. Рашид ад-Дин передает, что Берке «непрестанно слал гонцов к Хулагу-хану, проявляя свою власть. Оттого что Берке был старшим братом, Хулагу-хан терпел» [Рашид ад-Дин, 1946, с. 59]. Едва ли только пиететом перед старшим родственником объясняется такая покладистость Хулагу, ведь в источнике говорится о власти Джучида над ним, что дает основание считать монгольских правителей на Среднем Востоке подданными не только каана, но и золотоордынского хана. К той же мысли приводит и распределение аббасидских сокровищ после разгрома Багдада: часть их увезли в Каракорум, часть должна была отправиться на Волгу, остальное поступало в распоряжение Хулагу (см. [Tabakat-i-Nasiri, 1881, с. 1256–1257])[100]. Значит, главенство Берке проявлялось в распоряжениях, передаваемых младшему Чингисиду, и в праве на долю трофеев. Но признавался ли сюзеренитет правителя Сарая в ильханских землях? По сообщению Джузджани, «в странах Аджама, Мавераннахра и Хорасана хутбу читают Барка-хану» [Tabakat-i-Nasiri, 1964, с. 218]. А так как хутба (торжественное произнесение имени правителя в молитве) провозглашалась только в честь верховного государя, то ясно, что перечисленные Джузджани регионы (территории Чагатаидов и Хулагу) признавали таковым Берке. Причем такая хутба читалась в ильханском улусе и позже. По сообщению арабского историка XIII в. Ибн Халдуна, к Хулагу и те, кто был после него, считали себя наместниками царя Сарая, а когда утвердилась стопа Газана (т. е. с 1295 г. — В. Т.), то он (Газан. — В. Т.) прекратил [доставлять] то, что доставлялось им, посвятил себя зикру и хутбе, отчеканил монету со своим именем…» (цит. по [аль-Холи, 1962, с. 36])[101]. Аль-Холи считает, будто еще до взятия Багдада у Берке с Хулагу началась вражда, поэтому последний никак не мог быть «наместником царя Сарая», и «высказывание Ибн Халдуна ничего не дает для понимания взаимоотношений между двумя татарскими государствами» [аль-Холи, 1962, с. 36–37]. Однако с учетом всех приведенных сведений представляется, что это высказывание как раз подтверждает формально-вассальный характер связи ильханов с Джучидами (формально — потому что Берке и Хулагу на самом деле стали смертельными врагами). И наконец, судя по словам Джузджани, Берке считался сюзереном не только своих и ильханских земель, но и чагатайского Мавераннахра.

Таким образом, в 50-е годы XIII в. соправительство осуществлялось кааном и домом Джучи по линии Бату и Берке, и «до конца его (Батыя. — В. Т.) жизни, а после смерти во времена Сартака и Улагчи[102] и большую часть времени Берке между домами Тулуй-хана и Бату был проторен путь единения и дружбы» [Рашид ад-Дин, 1960, с. 81].

Хубилай — Алгу — Хулагу — Берке, 1260–1265 (1266?).

В 1260 г. новый каан, Хубилай, только что одержавший победу над братом-соперником Ариг-бугой, поддержанным Берке, обратился с посланием к ханам улусов: «В областях смута. От берегов Джейхуна до ворот Мисра (Египта. — В. Т.) войском монголов и областями тазиков должно тебе, Хулагу, ведать и хорошо охранять… С той стороны Алтая и до Джейхуна пусть охраняет и ведает улусом и племенами Алгу (внук Чагатая. — В. Т.), а с этой стороны от Алтая и до берегов моря-океана я буду охранять» [Рашид ад-Дин, 1960, с. 162]. Это не просто подтверждение незыблемости улусной системы, поскольку Хубилай не оговаривает свою верховную власть над империей. Ее территория делится на «зоны охраны», одну из которых оставляет за собой каан. Хубилай не упоминает золотоордынского правителя, господство которого в северо-западной части державы прочно и неоспоримо. Но налицо попытка изъять из-под юрисдикции Берке земли ильханов (Иран, Месопотамию и Армению), а также Мавераннахр, утвердив Алгу в правах улусного хана. При этом разделение «половин» остается прежним — к востоку от Алтая царствует каан, а на западе, по его предложению, оказывается двое равных соправителей, да еще ханствовавший в улусе Джучи Берке. Такая ситуация сохранялась, видимо, пять лет — до смерти Алгу (1265 или 1266), так как следующий чагатайский хан был избран без каанского ярлыка, а свергнувший его ставленник Хубилая Барак сразу начал войну с Каракорумом.

Уже из неординарного числа соправителей (четыре вместо двух) можно сделать вывод о разложении империи. В последней трети XIII в. происходило необратимое центробежное отделение улусов, оформление их самостоятельной государственности. Вскоре Еке Монгол улус прекратил существовать как единое целое, и вести речь о соправительстве в рамках всей державы Чингисидов после 1260 г. не имеет смысла.