Государственный киллер - [12]

– У-у-у, – пробормотал побежденный и уронил голову на колени мужику в толстовке.

– Это еще что за шлеп-компания? – гаркнул лейтенант Бондарук. – Прррекрратить! Свиридов, на выход!

– Который? – поинтересовался Владимир. – Видите ли, товарищ лейтенант, мой брат находится уже в пределах камеры, и потому…

– Хватит дурачка колбасить! – прервал его Бондарук. – На выход, арестованный Свиридов! Ты, ты!

Владимир пожал плечами, поймав тревожный взгляд брата. Ну что ж, посмотрим, что можно сделать…

Глава 4 Предложение подполковника Панина

Панин даже не шелохнулся, когда Свиридова ввели в его кабинет. Рядом с подполковником сидел какой-то капитан, судя по виду, едва ли состоящий в ФСБ, а всю жизнь промышлявший отловом запойных алкашей и вдохновенной сортировкой их по вытрезвителям и «обезьянникам». При появлении Свиридова Панин небрежно махнул капитану рукой, и тот поспешил ретироваться.

– Садитесь, Владимир Антонович, – любезно кивнул подполковник Свиридову. – Сигареты?

– Спасибо, не курю, – сухо ответил Владимир и бросил на него короткий пристальный взгляд: такая вежливость обещала интригующее продолжение разговора.

Он не ошибся.

– Я поговорил с вашим братом, Владимир Антонович, – почти нараспев проговорил Панин, чуть раскачиваясь на стуле. – Надо сказать, что итоги этого разговора были неутешительны. Нельзя признать ситуацию прояснившейся хоть на йоту.

Панин сделал эффектную паузу, потом встал, обошел стол и встал в метре от Свиридова.

– Будем говорить откровенно, – сказал он. – У меня есть некоторые основания полагать, что вы и ваш брат непричастны к убийству Горбункова. Но таким образом из заурядной «мокрухи» дело превращается в нечто в высшей степени занимательное. Если это сделали не вы, то надо признать существование у вас серьезных недоброжелателей, которые решили насолить вам таким оригинальным образом.

– Ничего оригинального.

– Тем более. Значит, вы утверждаете, что были мало знакомы с убитым?

– Сегодня утром, – проговорил Свиридов, пристально глядя на Панина, – в квартиру к моему брату, где я ночевал, пришла женщина, соседка Ильи. Она попросила меня посодействовать в поисках сына, который не ночевал дома и не предупредил, а это для него в высшей степени нехарактерно. Эта женщина – мать Горбункова. Жаль, что ее подозрения оказались небеспочвенны.

– Очень интересно, – откликнулся Панин. – А в котором часу она пришла, вы говорите?

– Примерно около половины девятого.

– А в половине девятого труп Горбункова, если судить по пятнам крови на ковре в вашей комнате, уже был в вашей квартире, – откомментировал подполковник. – Очень интересно. Бондарук!

– Так точно, – вполз ленивый отзыв, а вслед за ним появился и сам лейтенант.

– Немедленно доставьте сюда мать убитого… как там ее?

– Марина Андреевна, – откликнулся Владимир.

– Вот именно. А вы не допускаете, Владимир Антонович, что она может быть связана с преступниками?

«Быстро ты поверил в то, что Илья непричастен к смерти Горбункова», – подумал Владимир и, выдержав паузу, ответил:

– Я не знаю. Вряд ли.

Панин еще раз порывисто прошелся по кабинету, потом резко повернулся на каблуках и выговорил мягко, почти вкрадчиво:

– Давайте начистоту, Владимир Антонович. Я осматривал замок входной двери вашей квартиры. Взломан профессионалом высокого класса. Да и вообще… впрочем, не в этом дело. Вы не думаете, что убийство Горбункова связано с вашим прошлым? – Последние слова были буквально отчеканены. – Именно с вашим, не Ильи, не Горбункова – а именно с вашим прошлым? – повторил подполковник.

Свиридов спокойно взглянул на стоящего перед ним человека и покачал головой:

– О чем вы говорите?

– Вы что, полагаете, что нахождение такого человека, как вы, в пределах области не отслежено компетентными органами? – с легкой усмешкой проговорил Панин, словно недоумевая по поводу такой неожиданной наивности.

– А что такого я совершал в пределах области, чтобы эти компетентные органы, то есть вы, так интересовались моей скромной персоной? – спокойно спросил Владимир.

* * *

Свиридов явно скромничал.

Вся жизнь этого человека представляла одинаково огромный интерес и для правоохранительных органов, и для спецслужб, и даже для высоких государственных инстанций – в зависимости от масштаба деятельности в тот или иной момент его пока довольно короткой тридцатидвухлетней жизни. Не сказать, чтобы с пеленок, но с пятнадцати лет уж точно.

Потому как всю жизнь из него делали человека, способного максимально осложнить существование многим из попадавшихся на его пути. Обучение в закрытой Высшей школе ГРУ Генштаба, потом – спецгруппа «Капелла», официально готовившая кадры для контрразведки, а на самом деле поставлявшая государству, а конкретно – силовым структурам высококлассных и фактически неуязвимых киллеров. Стажировка на афганской земле, где уже дотлевали последние очаги войны и недалек был тот день, когда генерал Громов выведет советские войска из пределов «дружественного государства». Потом – дикий кавардак позднегорбачевской эпохи, беспредел с начальным переделом собственности. В этом адском вареве работники спецотдела ГРУ, в котором состоял Свиридов, чувствовали себя как рыба в воде – под крылом пошатнувшегося, но еще мощного государственного аппарата – на заказах властных структур. А заказы эти были конкретными, четкими и чрезвычайно ответственными – устранение нежелательных для дальнейшего существования фигур, преимущественно криминал-бизнесменов первой волны, а также персон из других малоприятных категорий – несговорчивых политиков, чересчур часто сующих носы не в свое дело журналистов и репортеров…