Государственная политика в области охраны здоровья детей. Вопросы теории и практика - [25]

Предложенное определение имеет перспективу использования при выработке методов количественной оценки индивидуального здоровья ребенка. Рассматривая развитие ребенка как процесс производности одних состояний от других, составляющих их основу, можно охарактеризовать главный механизм его осуществления, опираясь на следующую логическую схему: поскольку, как отмечает Е. Я. Режабек (1984), всякая система развивается за счет окружающей среды и за все, чем система овладевает, ей приходится расплачиваться своими внутренними ресурсами [222, c. 38], то наш вывод: количественное выражение здоровья ребенка есть условная величина «внутренних ресурсов», остающаяся после вычета той самой «расплаты». Обеспечение поддержания положительного значения указанной условной величины – есть задача общества, реализуемая средствами государственной политики в области охраны здоровья детей. Отсюда следуют еще два вывода:

1. Вектор развития ребенка и вектор развития общества должны совпадать по своей направленности в том смысле, что совершенствование, усложнение функций растущего организма не может протекать нормально в слабосовершенствующейся, стагнирующей или распадающейся социальной среде.

2. По мере взросления, ребенок сам становится фактором, определяющим развитие внешней среды, стимулируя создание и совершенствование такого важного компонента ее эволюции, как государственная политика в области охраны здоровья детей.

В отличие от дефиниций здоровья «человека вообще», определение здоровья ребенка в принципе не может быть распространено на другие возрастные группы. Это обусловлено, в первую очередь, тем, что в детский период онтогенеза (особенно на ранних этапах) морфофункциональная незрелость физиологических систем и неспособность организма к адекватному ответу на воздействие окружающей среды – есть норма.

Приведенное выше определение здоровья ребенка не может быть «на все времена» и соответствует представлениям о ситуационной обусловленности его содержания, поскольку характер регулирования общественных отношений в интересах детей имеет конкретную временную характеристику. В современных условиях, в качестве начальной точки отсчета текущего «периода жизни» указанного выше определения здоровья ребенка, можно принять 1989 год, когда была принята Конвенция о правах ребенка, обладающая свойствами внешнего упорядочивающего воздействия на современную общественную систему. В дальнейшем, по мере совершенствования правового регулирования общественных отношений в интересах детей, станет правомочным говорить о здоровье как о развитии, которое общество не просто «не ограничивает», а реально обеспечивает, что и является идеалом государственной политики в области охраны здоровья детей. Соответственно, в прогнозируемый период потребуется использование новых методологических подходов к определению понятия здоровья ребенка, адекватных новой, благоприятной для детей, социально-экономической ситуации.

Подтверждением наших представлений о динамичности содержания понятия здоровья ребенка является тот факт, что в период до принятия Конвенции о правах ребенка, вопрос о взаимоотношении элементов в системе «ребенок – общество» в международных документах имел иное отражение. Например, в Уставе ВОЗ, принятом более шестидесяти лет назад, в качестве «основного условия» здорового развития ребенка указана «способность жить гармонично в меняющихся условиях среды». В указанный период подобный подход являлся прогрессивным, т. к. рассматривал здоровье ребенка в системной взаимосвязи с внешней средой. Вместе с тем, фиксация основного внимания на «способности» как на свойстве детского организма фактически устанавливает его автономность от общества и не учитывает решающую роль механизмов регулирования общественных отношений. Именно эти механизмы ответственны за создание условий для реализации «способности» ребенка жить в формируемых в его интересах условиях среды. В настоящее время данное несоответствие преодолено в Конвенции о правах ребенка, определяющей государство в качестве гаранта обеспечения права ребенка на жизнь и здоровое развитие.

Одной из особенностей приведенного выше определения здоровья ребенка является его рассмотрение в связи с понятием индивидуальности. Такой подход придает новое содержание одному из наименее конкретизированных в отечественных нормативных правовых актах положений Конвенции о правах ребенка, а именно – праву ребенка на сохранение своей индивидуальности как ценности (статья 8).

Понятие индивидуальности традиционно используется в исследованиях по педагогике [115], физиологии высшей нервной деятельности [273], психиатрии [15]. Определение здоровья ребенка через его индивидуальность (рассматриваемую в форме реализации генетически детерминированной индивидуальной программы развития, не входящей в противоречие с конкретными условиями среды) является методологически правильным и привносит в него ценностное содержание. Необходимо отметить, что предлагаемое рассмотрение здоровья ребенка в качестве атрибута его индивидуальности усиливает значение Конвенции в обеспечении права ребенка на охрану здоровья. В опубликованных документах Комитета по правам ребенка [60] сгруппированы нормы Конвенции, в соответствии с которыми вопросы охраны здоровья детей регулируются конкретными ее статьями: статьей 6 (право на жизнь, выживание и развитие), статьей 23 (права детей с ограниченными возможностями), статьей 24 (охрана здоровья и услуги в области здравоохранения), статьей 25 (периодическая оценка условий, связанных с попечением о ребенке) и рядом других. Предлагаемое введение в интегральную области знания, охватывающую педиатрию и права ребенка, понятия «здоровье ребенка как индивидуальность» позволяет дополнить этот перечень статьей 8 Конвенции (сохранение индивидуальности) и, таким образом, еще более усилить роль этого международного документа в обеспечении права детей на охрану здоровья. Соответственно, включение значительного по своему объему здравоохранительного компонента в сферу отношений, регулируемых нормами статьи 8 Конвенции, должно стать основанием для наиболее полного приведения отечественного законодательства в соответствие с нормами указанной статьи Конвенции о правах ребенка.