Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени - [151]
Грудной возраст — самый короткий период в жизни человека; его длительность — примерно 10–12 месяцев. Судя по тому, что в гареме мальчики находились при матерях лишь до 7–8 лет, а потом их отделяли, переход к следующему возрастному классу, к боз бала, соответствовал возрасту после 8 лет. Когда отрок достигал возраста йаш йигита, т. е. совершеннолетия, то ему, если он был Чингизидом, по словам хивинского хана историка Абу-л-Гази (1603–1664), требовались вилайет (т. е. владение), иль (т. е. подданные) и мал (т. е. определенное количество скота и имущества). Насколько можно судить по материалам источников, совершеннолетие наступало в возрасте 16–18 лет. После 20 лет начинался возраст йигита, т. е. зрелый возраст, а около сорока лет — средний возраст.
Точное определение средней продолжительности жизни в средневековой Средней Азии вряд ли возможно. Продолжительность жизни, несомненно, была меньшей для людей, занимавших нижнюю ступень общественной лестницы. Тем не менее в текстах средневековых письменных памятников неоднократно встречается упоминание людей весьма почтенного возраста — 70–80-летних и даже лиц достигших ста лет. В эпоху Саманидов (875–999 гг.), согласно известиям Низам ал-Мулька, существовало правило, согласно которому в наместники областей не назначались лица моложе 35 лет. Интересно здесь то, что верхний предел возрастного ценза для молодежи составлял и тогда, в конце I тысячелетия, 35 лет. Учитывая, что для 50-летних существовало основное обозначение — йигит агасы, переход к следующему возрастному классу, аксакалам, соответствовал возрасту после 60 лет. Впрочем, точная граница, очевидно, не устанавливалась и была скорее интуитивной.
Замечательно, что и средневековые авторы в один голос говорят о юности как о безрассудном, полном приятия жизни периоде, когда буквально все: и неудача в любви, и обиды ближнего, и личные сомнения, и возможная опасность, — все благодать. Отмечается, что возраст безжалостно отнимает у нас что-то очень важное, существенное и с ураганной скоростью уносит это в невозвратную даль. Вместе с тем, уверяют они, возраст одаривает людей кое-каким опытом и толикой мудрости.
По сведениям источников, аксакалы имели определенное значение в политической жизни: в частности, они выполняли роль парламентеров и ходатаев при заключении мирных соглашений между враждующими сторонами, иногда заменяли на время должностных лиц и т. д. Однако мусульманские авторы, как правило, не конкретизируют, что за люди эти аксакалы. По определению В. В. Бартольда, аксакалы — это лица фактически без определенных юридических полномочий, пользовавшиеся почетом по своему возрасту, богатству и прежним заслугам. Согласно правилу местничества с подразделениями правой и левой сторон, аксакалы (карты), по словам автора «Бахр ал-асрар» Махмуда ибн Вали, располагались при дворе Аштарханидов в XVII в. по левую, почетную, сторону. Такое же почетное место аксакалы занимали и в обществе казахов.
Не все из описанного нами о людях «белой кости» и людях «черной кости» утрачено в нынешней жизни. Сословные предрассудки, как и предрассудки жузовые и родовые, давлеют над многими умами в нашем народе. Но новая жизнь берет свое. И все то, что кажется существенным для людей все еще сохраняющих некоторые стереотипы традиционного мышления, слабо воспринимается современной по-европейски образованной казахской молодежью. И в этом залог переустройства обновленного казахского общества.
Улусы и жузы
Казахское общество рассматриваемого периода представляло собой иерархически организованную социальную структуру сословных групп и прослоек, находившихся между собой в тесных и неоднозначных связях. Это во-первых.
Во-вторых, при изучении социальной структуры казахского общества ханского периода можно четко выделить два главных принципа. Один из них — разделение казахского общества на две основные противопоставленные друг другу социальные группы — ак-суйек («белая кость») и кара-суйек («черная кость»), — различавшиеся не столько экономическими, сколько политическими и правовыми признаками. Причем принцип разделения общества на группы по сословному признаку и соединенные с этим признаком различия прав проводились строго последовательно. Известно, что чем проще было построенное на неравенстве прав и обязанностей деление общества на группы, тем резче было сословное неравенство. По словам В. В. Бартольда, казахское представление о «черной» и «белой» кости ясно показывает, «с какой резкостью идея наследственной аристократии иногда выражалась у тюрков» [Бартольд, т. 5, с. 243].
Другим основополагающим принципом общественного устройства в казахском ханстве была иерархия родов и племен. Соответственно, общественное положение каждого отдельного представителя кара-суйек, будь он потомственным бием или рядовым кочевником, определялось степенью привилегированности его рода и племени. Наличие же трех жузов, т. е. трех объединений племен, принадлежавших к единой казахской народности и населявших фиксированную традицией часть общеказахской территории — Улу жуза, Орта жуза, Киши жуза (о них подробнее см. дальше), делало сообщество казахов крайне строго и глубоко ранжированным. Дело в том, что существовало старшинство не только между родами внутри каждого жуза, но и между самими тремя жузами. При этом старшинство между родами и жузами считалось по прямой линии: «самый последний род» Улу жуза имел преимущество перед «самым старшим родом» Орта жуза и т. д. Оправдывается это тем, что предок старше (
