Гостиница - [48]

Мальчик смотрел на победно-наглую усмешку демика-философа, от ошеломления не находя слов. Он ощущал какую-то глобальную неправильность в происходящем, чувствовал подвох, но не мог его разгадать и потому растерялся. Этот язык, эта логичность мышления не могли принадлежать пацану-демику, посещающему «демошколы», где учеников не обременяют знаниями, излишними в повседневной производственной деятельности, придерживаясь принципа «многие знания — многие печали». Человек должен быть максимально счастлив в предлагаемых ему реальностью обстоятельствах. Это он проходил в софиологии. Демос не менее, а даже более счастлив, чем элита, пока спектр его потребностей не выходит за пределы его возможностей. А это обеспечивается культурой потребностей, прививаемой системой воспитания и образования. Демос не хуже элиты, элита — не лучше демоса, как мозг не лучше тела, а тело не хуже мозга — они составляют единое целое, выполняя свои специфические функции. Одно не может существовать без другого… Так учат… Но откуда же тогда взялись взаимно-презрительные клички «демики» и «элики»? Ведь за ними живые чувства… Быть может, воспитываемое во всех стратах общества самоуважение как основа психического комфорта перерастает в самовозвеличивание и презрение к иным?!.. Или все забивает ослепляющая зависть, нашептывающая, будто тебя обманули, обвели вокруг пальца, ободрали, как липку?.. И тут начинается игра в «кошки-мышки»?..

Вся эта неудобоваримая интеллектуальная каша мгновенным мазком размазалась по сознанию Мальчика, слегка затуманив его, но не поглотив.

— Кто ты? — спросил он этого странного демика.

— А хрен его знает… — усмехнулся тот. — Элики называют таких, как я, демиками… Ты вот снизошел до того, чтобы назвать меня философом… Хоть и «вшивым», но все равно приятно… Диоген, говорят, тоже сидел в своей бочке и в баню не ходил… Циник… А я хожу! Ей-ей, хожу… С папаней раз в неделю в парную, с веничком… Ух, Красота! И под душиком дома каждый божий день… Так что можете не сумлеваться, ваше элитарное величество, не вшивые мы…

— Это идиома, — буркнул Мальчик. — Ты так и не объяснил, кто ты, откуда ты знаешь Платона и Диогена? И вообще…

— А этого даже хрен не знает… — хихикнул демик-философ, — папаня тоже удивляется и с мамани стружку снимает, когда поддает: Ты, мол, от кого этого выродка понесла?!.. Ща, — рычит, — я те ходули твои гулящие повыдергаю и прочищу меж них для профилактики!.. Никогда у нас в роду таких трепачей не водилось! К какому элику бегала, сучка ненасытная?!.. Но это он от дури рычит. На самом деле, чуть не лопается от гордости, когда я его дружкам лапшу на уши вешаю и острым соусом поливаю… — зудел «Философ». И от непрерывного зудения этого у Мальчика начало мутиться в голове.

— Отпусти кота! — вырвался он из словесных пут.

— Ну, и зануда же ты! — покачал головой «Философ» и снова ткнул нож в живот кота. — Своим нетерпением ты оказываешь дурную услугу своему подзащитному, элик… Неужели ты надеешься, что я так легко отпущу тебя с крючка, коли ты на него попался?.. Ведь ты еще ни слова не сказал в пользу своего подзащитного, господин адвокат… Почему же я должен отменить исполнение приговора?

Мальчик вынужден был признать, что формально этот поганый «Философ» прав.

— Я пытался выяснить, кто ты…

— А кот тем временем мучался, — осуждающе покачал пацан нечесанной головой. — Эх, элик, элик… Неужели ты сам не допер, что я — это Глас Народа, в переводе на древнегреческий — демагог!.. Теперь ты все знаешь… Прошу…

— В этом что-то есть, — признал Мальчик, — но меня интересовала суть, а не маска… Впрочем, ты попал в точку! Ты, действительно, демагог, но не в смысле народного оратора, а в смысле краснобая — красно баешь, да черно делаешь… Посему я не буду вести с тобой никаких дебатов. Бессмысленно… Назначай свою цену и отпусти кота!..

— Цену за справедливость? — ухмыляясь, поднял вверх брови пацан. — Фи, как низко пал уровень нашего общения!.. Значит, твое элитарное величество признает свое поражение в нашей дискуссии?..

— Дискуссии не было, потому что я не могу вести ее, наблюдая за мучениями этой твари, — мотнул головой Мальчик. — Я думаю, что ты просто боишься вести дискуссию без таких аргументов как нож и угрозы…

— Я ничего не боюсь, дерьмо ты элитное, — сузил злые глаза пацан, — но данные «аргументы» придают особую пикантность интеллектуальным упражнениям… Жаль, что ты оказался слабаком… Что ж, будь по твоему. С паршивой овцы хоть шерсти клок… Цену, говоришь?.. Выкуп за преступника? В мировой судебной практике наблюдались подобные прецеденты… А что ты можешь предложить?

— Ну, не знаю, — пожал плечами Мальчик, — я не в курсе ваших потребностей…

— Ах, да! — поджал губы демик-философ, — мы же — низшая каста, и наши потребности столь низки, что вы их и помыслить не можете…

— Я этого не говорил. И касты тут ни при чем. У каждого человека свои желания…

— Увиливаешь, элик… Бог с тобой… Чем ты занимался до того, как увидел нас?

— Смотрел в подзорную трубу на Гостиницу, — сообщил Мальчик.

— В настоящую?! — загорелись глаза у пацана. — И что ты разглядел?

— Что стена Гостиницы похожа на облако…