Гости на Саут-Бэттери - [15]

Мои щеки вспыхнули.

– Спасибо. Теперь, когда близнецы спят всю ночь, я высыпаюсь и чувствую себя хорошо. Жаль только, что вся моя одежда подсела – я немного устала носить одежду для беременных.

Томас подавился кусочком пончика, и я тут же подала ему стакан с водой. Выждав целую минуту, Томас заговорил снова:

– У меня есть информация о Джейн Смит. Скажу честно, когда вы впервые назвали мне ее имя, я подумал, что это, должно быть, псевдоним, но, похоже, это ее настоящее имя, хотя, когда ей было чуть за двадцать, она добавила букву Y. В досье нет свидетельства о рождении, поскольку она была подброшена на ступеньки церкви в Бирмингеме и вскоре после этого передана в приемную семью. Должно быть, имя ей дали изобретательные творческие умы из службы опеки.

Он поморщился, а я была готова расплакаться. Появившись на первом месяце беременности, гормоны материнства, похоже, имели привычку задерживаться дольше положенных девяти месяцев. Вероятно, это они были повинны в том, что теперь во время рекламы Общества гуманного обращения с животными или же глядя на фотографии детей в Фейсбуке, которые мне любила подсовывать Нола, я хлюпала носом. Я подумала о женщине, которую встретила в своем офисе, и не смогла совместить то, что я знала о ней, с душераздирающим образом ребенка, оставленного на ступенях церкви.

– Это так печально. Значит, она понятия не имеет, кто ее родители? – Я откусила большой кусок фиолетового пончика из козьего молока в надежде, что он протолкнет комок в моем горле. Моя мать бросила меня, когда мне было шесть лет, и меня воспитывал отец-алкоголик. Все детство я ощущала себя брошенной, но, по крайней мере, я знала, кто мои родные, знала дом на Легар-стрит, где жили многие поколения семьи моей матери. И у меня всегда была бабушка, души во мне не чаявшая. Казалось непостижимым, что у кого-то нет истории, нет пролога к собственной жизни.

– Нет. Я также немного прозондировал прошлое Баттон Пинкни. Кто знает, вдруг у нее был ребенок, от которого она тайно отказалась? К счастью для нас, мисс Пинкни была активисткой в различных общественных организациях, поэтому в течение того года, когда родилась Джейн, ее фото почти каждый месяц мелькали на страницах светской хроники – явно не беременной и без перерывов во времени. Кроме того, после долгой болезни и смерти племянницы она стала компаньонкой своей невестки и, по словам всех, кто знал Баттон, никогда ее не покидала.

– Значит, она просто щедрый филантроп, решивший отдать все свое состояние достойной сироте.

– По всей видимости. И Джейн, безусловно, подходит под это описание, учитывая, как она начинала. Просто невероятно, что в конце концов ее жизнь сложилась не так уж и плохо. Она была отличницей, никогда не попадала в дурные компании, и, хотя у нее была череда приемных родителей, все они говорили о ней только хорошее.

– Но ее так и не удочерили.

Томас покачал головой.

– К сожалению, нет. Она несколько раз бывала близка к этому, но всякий раз удочерение срывалось.

– В документах указано почему? – Я сделала большой глоток кофе, не в силах выкинуть из головы образ маленького ребенка, лежащего на ступеньках церкви. Мне хотелось думать, что это потому, что теперь я стала матерью двух маленьких детей, которые нуждались во мне. Но было и еще что-то. Нечто такое, чего я не могла определить.

Томас встретился со мной взглядом.

– А вот здесь и правда становится интересно. Все приемные семьи вспоминали практически одно и то же: мол, она прекрасный ребенок, но в конце концов они отказывались ее удочерить, потому что… – Томас умолк и, открыв папку, пролистал несколько страниц и положил одну на самый верх, – «казалось, будто вокруг нее вечно что-то происходило». Вечные мелкие «неурядицы». – Томас изобразил пальцами небольшие кавычки, посмотрел на страницу и продолжил читать. – Ее никогда не называли в качестве непосредственной причины, но все события, казалось, происходили, когда она находилась поблизости, что делало ее виновной по умолчанию.

Я откинулась на спинку стула.

– Странно.

– Да. Есть еще одна вещь, которая, как мне кажется, может вас заинтересовать. – Томас умолк и забарабанил пальцами по папке, словно решая, сколько следует мне сказать.

– Рассказывайте все, – сказала я. – Если она будет присматривать за моими детьми, мне нужно все это знать.

– Верно. – Томас глубоко вздохнул. – Она боялась темноты. Когда она спала, в ее комнате обязательно горел свет.

– Многие дети боятся темноты. Может, она не переросла свой страх?

– По-видимому, нет, – сказал он после короткой паузы. – Мне прислали рекомендации от двух ее последних работодателей, и это упоминается и в одной, и в другой. Рекомендации, кстати, самые похвальные. Первый назвал ее Мэри Поппинс и даже подумывал, не завести ли еще одного ребенка, чтобы оставить ее в семье, так как другие дети были уже слишком взрослые и не нуждались в няне.

Я навострила уши.

– Главное, что она хорошая няня. Я не против, чтобы она всю ночь держала в своей комнате включенный свет. Это сущая мелочь. – Я задумчиво сделала большой глоток кофе. – Что-то более конкретное об этих «неурядицах»?