— Очень и очень прошу, зайди к Тамаре Петровне. Пусть пожалуют сегодня вместе с Вадимом.
Едва дверь за женой закрывается, Полоний Евгеньевич преображается. Он легко вскакивает из кресла и, слегка переваливаясь на кавалерийских ногах, бросается на кухню.
Из стенного шкафа он достает банку с вишневым вареньем, поспешно снимает крышку, хватает столовую ложку, подмигивает себе, жадно ест, измазывая рот и щеки.
За этим занятием его и застает случайно вернувшаяся за косынкой жена. Она всплескивает руками:
— Не зря моя бабушка говорила: старый, как малый. Ты забыл о своем диабете? Горе ты мое вишневое...
Полоний Евгеньевич смущен, быстро прячет банку за спину, но она падает на пол. Осколки и темные брызги разлетаются в разные стороны. Теперь профессор вымазан вареньем с головы до пят.
— Ну и что? Ну и что? — нарочито по-детски говорит он, топая ногой, чтобы рассмешить жену и умерить ее негодование. — Это же моя давняя и неудовлетворенная страсть. В детстве за похищенную банку варенья меня строго наказывали. Потом — диабет, запреты врачей. Разве поговорка о запретном плоде устарела? Ну прошу тебя, Машенька, прости. Могу же я хоть когда-нибудь поступать как мне вздумается, не боясь ни родителей, ни диабета?
...Два зрителя смотрят фильм до конца, до последней точки, поставленной в той же больнице. Рука Юрия дорисовывает портрет профессора. От глаз-буравчиков разбегаются по вискам лукавые морщинки... Сергей Павлович одобрительно кивает, но затем спрашивает:
— Ну, милейший, признаете свое полное и безоговорочное поражение?
— Почему?
— Разве того, что вы видели, недостаточно? Разве это ничего не доказывает?
Глаза Юрия смотрят холодно, неприязненно.
— Это доказывает только то, что я располагал недостаточной информацией об этих людях.
— Что же вам мешало собрать ее в достаточном количестве? — Сергей Павлович старался, чтобы голос звучал не иронически.
— Малый опыт, — Юрий пожал плечами. — Но кое-чему я научился. И намерен этим воспользоваться в будущем.
Фамилия: Котлов.
Имя: Петр.
Отчество: Игнатьевич.
Звание: майор.
Должность: временно исполняющий обязанности начальника следственного отдела управления милиции города.
Личное дело майора Котлова было достаточно объемистым: выписки из приказов, сведения о наградах, ранениях.
«А каков объем «дела» в его голове? — думал Сергей Павлович, глядя на Юрия. — Он уже разговаривал по меньшей мере с десятком сослуживцев Котлова, с соседями по дому, с родственниками — и все не угомонится. Хочет добраться до истины, будто это возможно... Чудак».
Он снова с удивлением и восхищением подумал о странностях человека, который ему повстречался на дороге между жизнью и смертью. Вначале он пытался понять его, проанализировать его поступки, разложить по полочкам свои воспоминания, но скоро понял, что постигнуть этого человека он не в состоянии. Сергей Павлович видел лишь «следы на воде», лишь водовороты, произведенные поступками Юрия Юрьевича, но не мог — так он признался себе — проникнуть в причины этих поступков. Зато он твердо верил, что есть вещи, в которые не дано проникнуть даже Юрию Юрьевичу. И ошибался: Юрий уже понял сложность задачи и не намерен был отступать. Голос Сергея Павловича звучал скорее устало, чем насмешливо, когда он спросил:
— Надеетесь на этот раз не ошибиться?
— Надеюсь, — сказал Юрий.
— Но даже обнаружение пружин не гарантирует успеха. Нужно изучить все их взаимодействия...
— Да, — машинально проговорил Юрий, продолжая думать о своем.
— ...и последствия взаимодействий, их влияние на первичные пружины, на пусковые моменты... Вот, например, вы с таким трудом узнали, что у майора Котлова есть любимая женщина, что она живет в другом городе...
— Без подсказок, — весело сказал Юрий. — Да, есть женщина и еще есть мать, которую майор почти год не видел. И все же он не поедет сейчас ни к той, ни к другой. Не буду вас томить...
Карандаш заскользил по бумаге. Возник профиль мужественного лица с выпуклым подбородком. Косые штрихи легли у глаз, придав лицу гневную устремленность. Сергей Павлович узнал лицо Котлова.
— Знаете, почему он лично взялся вместе с работниками прокуратуры расследовать дело об убийстве старшего лейтенанта милиции Седых? — спросил Юрий, прищурив глаза, явно кому-то подражая. — Седых — его друг. Они вместе учились. Седых всю жизнь не везло...
Разговаривая, Юрий продолжал рисовать. Сергею Павловичу показалось, что он улавливает напряженность лицевых мышц на портрете.
— Майор Котлов не карабкался за чинами и наградами, — продолжал Юрий. — Я вывел формулу его личности. Главная определяющая величина...
— Долг, — подсказал Сергей Павлович.
— Я же просил не подсказывать. Тем более что вы ошибаетесь. Главная величина — сострадание.
Сергей Павлович с сомнением покачал своей маленькой встрепанной головой с неизменно торчащим на макушке хохолком.
— Такой мужественный человек...
— Это совместимые качества. А с прогнозом можете познакомиться.
На листке блокнота появилась фраза: «Займется расследованием убийства Седых».
Предупреждая возражения, Юрий встал:
— Пойдемте к больному.
Петра Игнатьевича Котлова они застали уже в приемном покое. Он забирал из гардероба плащ. Увидев Юрия, Петр Игнатьевич быстро подошел к нему, протянул руку:
