Гость из глубин - [3]

- И когда он упал? - спросил я, не обращаясь ни к кому специально.

- Упал? - протянул майор и иронично посмотрел на меня. - Упал? Посмотрите, товарищ редактор, вверх. Как?

Действительно. Над телом таинственного обелиска гигантский дуб так сплел свои ветви, что сквозь крону едва пробивался солнечный свет. Снаряд, или как там его назвать, должен был пробить брешь в густой листве. А тут никаких сломанных веток. Сплошная могучая крона над головой.

- Ну а как же тогда..? - Я посмотрел на присутствующих в изумлении. Подполковник пожал плечами, а майор, все так же улыбаясь, присел и указал на траву:

- Вот оттуда.

- То есть как? Из земли? Там ведь скальные породы. Толщина почвенного слоя не превышает метра... двух...

- Три метра шестнадцать сантиметров, - спокойно уточнил подполковник. Остальная часть сидит в скале.

Я обошел обелиск с еще большим изумлением. Ни следа коррозии, грязи, царапин. Ничего. А ведь он должен пробиваться сквозь твердую породу.

- На крота это не похоже. - Я вновь постучал пальцем по гладкой поверхности. - А как выглядит подземная часть? Какая, тяга? Что за мотор?

- Там ничего этого нет, редактор. Мы исследовали тщательно. Часть, находящаяся в скале, идентична верхней. Даже пояс такой же.

- Как же так, черт возьми?

Майор пожал плечами, а подполковник серьезно огляделся.

- Мы знаем ровно столько, сколько и вы. Завтра сюда прибудет специальная группа саперов. Вытащим это диво. Может, тогда узнаем побольше.

- Ну, конечно, - майор надвинул фуражку на глаза.

- Интересно... Ну, а пока что делать здесь больше нечего. Если вы уже нагляделись, товарищ редактор, пойдемте назад. Поживем - увидим.

Мы спустились вниз и присоединились к группе ученых, продолжавших ожесточенный спор. Я сел чуть поодаль, стараясь не пропустить ни слова из того, что говорилось. Довольно быстро я понял, что мнения разделились. Однако большинство полагало, что эта штука осталась еще с военных лет. Профессор Витвицкий, член польской Академии наук, считал, что монолитный блок из стали пролежал в скале более тридцати лет. В результате напряжений, обусловленных оседанием скальных пород, а может быть, воздействия сейсмических сил его вытолкнуло наверх. О материале обелиска сказать было нечего. От его сверхтвердой поверхности не удалось отпилить ни кусочка. Самые прочные сверла ломались, не оставляя никакого следа на зеркальной глади. Не принесло результатов и травление кислотами. Взрывчатых материалов по понятным причинам применять не хотелось. Гладкий, блестящий обелиск, казалось, насмехался над усилиями людей. По приблизительным подсчетам, вес его составлял от тридцати до сорока тонн. Было решено откопать блок и в горизонтальном положении перетащить к месту, откуда можно было бы перевезти его к железнодорожной станции, а далее - в один из институтов польской Академии наук. Когда я отправился спать, голова моя была набита всевозможными теориями, из которых, вероятнее всего, ни одна не была верной. Как я смог уснуть, не знаю, наверное, устал от дальнего путешествия и впечатлений дня.

Звук, разбудивший меня, был несильным. Что-то среднее между ударом гонга и треснувшим металлом. Чистый, глубокий, хотя и заканчивающийся каким-то неприятным скрежетом. Минуту я лежал, прислушиваясь, но звук не повторился. "А может, это было во сне? Да нет! Было слышно отчетливо". Я посмотрел на часы. Два часа двадцать минут. Мои товарищи спали, сладко посапывая. Я сел на койке и закурил. Мне уже не хотелось спать. Не зажигая света, я оделся и тихо, чтоб не разбудить спящих, вышел из палатки. Ночь, хоть и холодная, была прекрасной. Сквозь кроны деревьев просвечивали хороводы звезд на ясном, безоблачном небе. Я стоял, вслушиваясь в шум леса. Догорающая сигарета обожгла пальцы. Я бросил окурок и старательно втоптал его каблуком в землю. Ну, так. Спать я уже, кажется, не буду. Скоро рассвет. И тогда я вспомнил слова моего друга о слабом свечении обелиска. Вот случай посмотреть на это. Через час уже светло, потом приедут саперы и - прощай! - увезут обелиск. Как можно тише я вошел в палатку и отыскал в чемодане фонарик. Освещая себе путь, я без труда нашел тропинку. Мой друг оказался прав. Пройдя несколько десятков метров, я уже мог выключить фонарик. Сквозь заросли сочился призрачный зеленоватый свет, хорошо освещающий близлежащую территорию. Еще несколько шагов, и я стоял перед сияющей колонной. На полянке было светло, как в полнолуние. Просматривался каждый камень, каждый стебелек. Я сел на тот же пенек, что и в прошлый раз. Не нравилось мне здесь. Освещение было каким-то нереальным. Что-то тут было не так. Я пригляделся внимательнее и вдруг понял. Ну конечно! Не было теней. Несмотря на то что свет исходил от изящного обелиска, предметы не отбрасывали теней. Было похоже, что светится не обелиск. Нет! Свет ниоткуда не падал. Им было насыщено все пространство! Я сидел без движения, напрасно пытаясь найти хоть какое-то разумное объяснение этому странному явлению. Поднеся руку к глазам, я заметил, что даже она испускала слабое, но вполне различимое фосфорическое свечение. Неужели это какой-то неизвестный вид излучения? И тут меня охватил страх: а что, если это вредно для человеческого организма? Нужно побыстрее уходить. Я хотел вскочить с пенька, на котором сидел и бежать, но не мог. Какая-то странная слабость не позволила мне встать. И тогда я услышал этот звук еще раз. Как будто прозвонил колокольчик или лопнула пружина. Звук близкий, явно исходящий от все более интенсивно светившегося обелиска. На его поверхности началось какое-то движение. Сверху, от более темного пояса, стали медленно стекать волны сине-бурого тумана, а сам обелиск начал вибрировать. Сначала медленно, потом все быстрее, пока эта вибрация не стала почти неразличимой. Резко очерченные контуры вдруг размазались. Быстрей... еще быстрей. У меня закружилась голова. А перед глазами начали клубиться и густеть космы тумана. Внезапно движение прекратилось. Я чувствовал это... чувствовал без всяких сомнений... я видел. Все вокруг застыло без движения. Стена леса с темными контурами стволов и веток стояла словно вырезанная из плотной зеленой бумаги. Все оставалось так, как прежде. Только не было самого обелиска! В том месте, где он должен был находиться, зияла дыра. По крайней мере так это выглядело. Как будто кто-то одним искусным движением вырвал его и аккуратно разровнял края. Я отчетливо видел темный, почти черный, наклонившийся ствол дуба до середины его высоты, потом полный каких-то светлых, радужных переливов просвет, а выше - черный контур того же ствола. Впечатление фотографии, разорванной на две хоть и удаленные друг от друга, но идеально совмещаемые половинки Я почувствовал капельки холодного пота на лбу и какую-то странную парализующую слабость. Силы мне отказали. Наклонившись вперед, я мучительно, до боли в глазах всматривался в радужный просвет. Не знаю, как долго это продолжалось. Я потерял счет времени. Перламутровая полоса как будто расширялась, раздвигая границы леса, и одновременно приближалась ко мне. Все ближе, ближе. Вот она уже рядом, на расстоянии вытянутой руки. Еще минута - и она поглотит меня. Я метнулся было в сторону. Куда там! Какая-то чудовищная сила сковала меня, будто бы впаяла в твердую глыбу кристалла. Я с трудом дышал: стокилограммовая тяжесть навалилась мне на грудь и... Вдруг все прошло. Ошеломляющее чувство парения. Легкие с блаженством втягивали чудесный ароматный воздух. Я стоял внутри небольшой стеклянной кабины. Над головой было черное небо, усеянное миллиардами удивительных немерцающих звезд. Они казались золотыми гвоздиками, вбитыми в черноту.