Гость из царства мертвых - [35]

Приехавшие врачи констатировали, что у Глеба летаргический сон или глубокий обморок. Что среди школьников это стало распространенным недомоганием – слишком много им задают в школе, слишком сложные учебные программы, нервная система не справляется и иногда дает сбой.

Глеба увезли в больницу, а друзья отправились по домам. Воробей даже прощаться ни с кем не стал, так и побрел по темной улице, предварительно выбросив из кармана засушенный листок клевера.

– Дождь кончился, – вдруг произнес Лентяй и задрал голову.

Анжи тоже посмотрела вверх: в воздухе больше не чувствовалось влаги, в нем ощущался далекий отзвук лета.

Она заплакала. Вернее, даже не заплакала – слезы сами потекли по ее щекам, тело сотрясли неожиданные рыдания, она жалобно всхлипнула и тоже побежала прочь. Лентяй остался один. Он долго смотрел ей вслед, а потом опасливо оглянулся – нет ли поблизости патруля или милиции, потому что так поздно дети без родителей не могли находиться на улице, – и свернул во дворы. Ему еще предстояло разбираться с предками, которые тоже были отнюдь не в восторге, что с их сыном творятся такие странные дела.

И вот теперь Анжи сидела в своей комнате и плакала. Она во всем винила только себя. Ведь если бы не она, никто бы не пошел ночью на пруд и не встретились бы они с духом старого барина, если бы не она, не побежал бы Глеб искать разрыв-траву! И, конечно же, она была виновата в том, что, вызвав дух Тургенева, забыла попросить его найти дух Глеба.

Она плакала и плакала, а тыква, которую она машинально подталкивала, покачивалась, кивая своим засохшим хвостиком. И тут ее осенило.

– Серый! – завопила она в трубку через минуту. – Он здесь! Он не остался в Спасском!

– Лутовинов? – шепотом уточнил Лентяй.

– Нет, Глеб! Старый барин бродил по плотине, потому что был там похоронен. То есть дух всегда находится рядом с телом. Значит, Глеб здесь, только он не может оттуда прийти сюда! Ему что-то мешает. Ты не знаешь, что приваживает духов?

– Молоко, – усмехнулся Серый. В ту же секунду в коридоре возмущенно топнули ногой. За всей этой суетой и беготней Анжи совсем забыла покормить домового.

– Ан! Потише! И без того голова болит! – крикнула из своей комнаты мама.

– Ой, мамочка! – влетела в ее комнату Анжи и повисла у мамы на шее. – Ты знаешь, я тебя очень-очень люблю, только ты ничему не удивляйся. Ладно?

– Я уже устала удивляться, – снова повернулась к телевизору мама.

– А ты знаешь, о нас книгу напишут, – призналась Анжи, уверенная, что Светлане будет о чем рассказать.

– О вас не книгу писать надо, а фильм снимать – вы же совсем чокнутые!

Анжи чмокнула маму в макушку и побежала в кухню. Выудила весь свой запас блюдец и чашек, в каждую емкость налила молока и расставила их по всей квартире, несколько штук поместила за дверью, а парочку – на улице. Еще она везде разложила свои браслеты.

– Так ты не призраков привадишь, а тараканов разведешь, – на следующее утро прокомментировал увиденное «блюдцепредставление» Лентяй.

– Это неважно, – Анжи горела своей идеей. – Нам нужно то же самое устроить в квартире Светланы! Ну, ты же сам говорил, что духов можно не только отпугивать, но и задабривать всякими вкусностями. А дух Глеба наверняка сильно проголодался. Он же не вампир и не убыр какой-нибудь, питающийся энергией других людей. Он нормальный, и ему хочется есть.

Но на этот раз Светлана им не открыла.

– Уходите, – глухо отозвалась она из-за двери. – Уходите, вы все только портите! Глеб дома, он скоро проснется, я не хочу, чтобы он вас видел.

– Мы поможем! Честное слово! – пыталась докричаться до нее Анжи, но дверь так и осталась закрытой. – Ставь прямо здесь! – приказала она, указывая на нарядный коврик у порога. – Дух догадается, что это ему!

Она налила полное блюдце молока и положила рядом с ним свежую баранку.

31 октября выдало неожиданный снегопад. Нет, конечно, не было ничего неожиданного в том, что в октябре шел снег – вполне обычное явление для наших широт. Только Анжи, наряженная в костюм Каспера, была недовольна: в тонкой тряпочке было холодно, и даже поддетая куртка не спасала – ведь на улице предстояло провести чуть ли не всю ночь.

Пугая прохожих, бодрым шагом они протопали половину города и остановились у дома писательницы.

– Ей, наверное, икается от наших постоянных визитов, – пробормотал Серый, глазами ища окна на третьем этаже. Все, кроме одного, были темными. В одной из комнат горел ночник, видимо, именно эта и была комната Глеба. С тех пор он ни разу не пришел в себя.

Анжи открыла свою тяжелую сумку и потянула за кончик пакет с угощением.

– Ничего, потом сам за нами будет бегать и просить, чтобы мы рассказали, как все было на самом деле.

Она продела нитку в баранку и повесила ее на дерево.

– А ты не боишься, что пришедшие пообедать духи нас с собой захватят? – осторожно поинтересовался Серый.

– Нас здесь если кто-то и захватит, так это милиция или родители, – шмыгнула носом Анжи и бросила на ближайшую ветку связку сушек и пряников. – Ты как от своих отделался?

– Сказал, что пойду к тебе, – вздохнул Лентяй, без дела слоняясь вокруг Анжи.

– Ну, а я – что к тебе! – хихикнула Анжи. В отличие от приятеля ее настроение было боевым. – Потом ты будешь обязан на мне жениться!