Гость из бездны - [32]
— Да, конечно, благодарю вас.
— Вот тут-то, — продолжал Люций, — мы и подошли к задачам, которые поставили перед собой, работая над телом Волгина. За девятнадцать веков пребывания в земле клетки умерли, если можно так выразиться, до последнего предела. Но все органы тела находятся на своих местах. Сначала мы поставили перед собой такой вопрос: могут ли эти, как будто окончательно умершие, клетки снова ожить, начать снова обмен веществ с окружающей их внешней средой? Теперь мы можем уверенно ответить: “Да, могут!” Вы сами видели, что кожа ожила. Стоило только дать возможность клеткам вернуться к жизни, и они вернулись к ней. Это сам по себе замечательный результат опыта. Но оживление кожного покрова — еще не все. Мы поставили перед собой задачу доказать то же самое по отношению ко всем тканям тела, где бы они ни находились. Ио, утверждает, что мы уже достигли этого. Буду рад, если это так. Но сам пока еще не уверен. Есть область, где никаких изменений не произошло наверняка. Это мозг. Мы решили вынуть его из черепной коробки и произвести опыт отдельно. Было бы хорошо сделать то же самое со всеми внутренними органами, но этого нам не разрешают. Неуважение к умершему! Мы не имеем его согласия! — сказал он голосом, в котором ясно звучала глубокая досада.
— Вашей работе, вероятно, очень мешает, что тело находится в ящике с раствором? — спросил Владилен, желая отвлечь Люция от неприятных мыслей.
— Вы попали в самую точку, — ответил Люций и тяжело вздохнул. — Не только мешает, но служит, в известной степени, тормозом. Если бы тело не было в растворе, мы могли бы легко убедиться, в каком состоянии внутренние ткани, не анатомируя труп, то есть не нарушая запрета, наложенного на нас. Но вынуть тело из раствора пока что никак нельзя.
— Почему?
— Я уже говорил вам, что тогда начнется процесс разложения тканей. Жизнь клетки — это процесс в известном смысле аналогичный горению. Углерод должен соединяться с кислородом, с выделением при этом тепла. Если вынуть тело из раствора, то приток кислорода к клеткам прекратится. В живом организме об этом заботятся — сердце, кровь и легкие, а в мертвом они бездействуют. Но должен сказать, что года через два, если все пойдет так, как мы предполагаем, тело можно будет вынуть из раствора.
— Каким образом?
— В теле имеются артерии и вены. Они проникают всюду. Подобно коже и другим тканям, они должны прийти в первоначальное состояние. Очистить их от старой свернувшейся и засохшей крови мы сможем. Это будет не трудно, если только сосуды станут достаточно эластичными, А я думаю — так и будет. Тогда с помощью “искусственного сердца”, или попросту говоря специального насоса, мы пустим по ним жидкость, заменяющую кровь, насыщая ее кислородом. Кстати сказать, эта жидкость известна очень давно, примерно с девятнадцатого века христианской эры. Она называется, как и тогда, Рингер-Локковской, но, конечно, сильно видоизменилась с тех пор.
Слушая Люция, Владилен все время пытался вспомнить мелькнувшую у него мысль, которая сразу же пропала. “Кажется, это было тогда, — думал он, — когда Люций говорил о мозге”.
— Я не понимаю только одного, — сказал он, надеясь, что, вернувшись к разговору об этом, вспомнит. — Зачем вы хотите удалить мозг? Не лучше ли оставить его в теле? Ведь артерии вены проникают и в него.
— Я понимаю вашу мысль, — одобрительно сказал Люций. Но это нам ничего не даст. Если мы вынем мозговое вещество вернее, то, что осталось, то сможем воздействовать на него более сильными средствами. Ведь мы не имеем надежды на то, что клетки мозга оживут, как остальные органы тела.
— Почему? — быстро спросил Владилен. Он выпрямился, напряженно ожидая ответа. “Сейчас вспомню. Это как раз то самое”.
— Да потому, — ответил Люций, не замечая волнения своего собеседника, — что произошли необратимые изменения…
“Вспомнил!”
— Мнимая смерть?
— Да. Период мнимой смерти закончился тысячу девятьсот лет тому назад.
— Откуда вы это знаете? Откуда вы это знаете, Люций? Вы сами говорили, что с телом Волгина произошло что-то, чего вы никак не можете понять. Кто знает, может быть, его…
Он не закончил фразы, пораженный выражением лица биолога. Люций смотрел на Владилена странно остановившимися глазами. Потом его лицо вспыхнуло от прилива крови. Схватив руку молодого астронома, Люций сказал почему-то шепотом:
— Идем… Идемте сейчас же к Ио… Это… грандиозно!
Он сжал голову руками и просидел так несколько минут, словно борясь с нахлынувшими на него мыслями. Потом он порывисто вскочил. Его глаза блестели. Выражение торжества и какой-то глубокой радости было на его лице.
— Владилен! — сказал он. — Запомните эту минуту. Если бы вы только знали, какую мысль подали мне!
