Госпожа удача - [99]

— Лейтенант!

Палишко вбежал — готовность номер один.

— Александр Иванович, ты же офицер… — Верещагин глотнул кровь, желудок тут же откликнулся спазмом. — Ты же знаешь: каждый делает свою работу и не лезет к соседу — так в нашем ведомстве заведено. Я сделал свою работу. Я не знаю кода.

— Врет? — спросил майор у Палишко.

— Пес его знает. При мне он кода не набирал, связывался по своей говорилке.

— Где говорилка?

— Разбил, — честно сказал Арт.

— А если поискать? — Палишко был не таким уж и дураком.

— Ты делаешь ошибку, товарищ майор. — Корниловец старался говорить как можно ровнее, но зубы все равно выстукивали партию ударных из «Болеро».

— Это ты ошибку делаешь, белячок. — Майор встал. — Мы три часа продержимся, а ты — нет.

— Я попробую.

— Попробуй.

— Товарищ майор! — вбежал запыхавшийся Васюк. — Там… в генераторной… Пойдите посмотрите…

— Глядеть в оба, — приказал Лебедь охранникам.

Вернулся черный от гнева, губы сжаты в ледовую трещину, лицо неподвижно… Все его хорошее отношение к вражине улетучилось при виде десятка трупов. Молча схватил он пленника за волосы и за ворот, сорвал со стула, вышвырнул из кабинета, одним пинком бросил по коридору вперед, тот споткнулся, упал, майор вздернул его на ноги и снова толкнул. Новое падение. Ванька-встанька. Попытался упасть и лежать, не подниматься. Майор схватился за ремень, стянувший запястья, рванул на себя до заплечного хруста: не то что встанешь — вскочишь…

Генераторная. Тяжелая дверь. Семь ступеней вниз.

— Ты, падла, Галича любишь? — Майор подтащил беляка к одному из мертвецов: челюсть разворочена пулей, глаза распахнуты. — Может, ты и Высоцкого любишь? — Второй мертвец, запекшаяся на груди кровь, смертная мука на лице. — Они здесь гнили все время, пока ты с нами песенки пел? Пока ты меня сдаться уговаривал? Да плевать мне теперь на этот код — я тебя, сука, и без кода на куски порежу! Как тебя — соломкой или кубиками?!

Беляк молчал, закрыв глаза, оскалив и сцепив зубы. Майор от души врезал ему под дых.

— Код! — снова закричал Палишко пленнику в лицо. — Код, сука!

— К-х-акой?!

— Код! Цифры! Дверь в аппаратную, пидор!

— Ноль восемь ноль шесть двадцать четыре.

Они переглянулись.

— А если подумать? — спросил майор.

— Нет. Этот… Ирвин и Мэлори… Эверест… Восьмое июня двадцать четвертого года.

Палишко выскочил из генераторной. Вернулся злой как черт и снова схватился было за ремень. Майор остановил его жестом.

— Ты часом ничего не напутал? — спросил он, подходя вплотную. — Может, ты не тех альпинистов зашифровал?

— Я — тех… Вот кого зашифровал Кашук — не знаю. Он же ни черта не понимает в альпинизме.

— П-падла! — Палишко пнул беляка ногой в бедро.

— Я же сказал… Я приказал переключить код и не говорить мне…

— Как еще можно отключить помехи? — спросил майор. — Ток? Электричество? Где-то здесь?

— Не знаю!

— Кабели?

— Должны быть. Копайте, ребята, копайте…

Лебедь узнал цитату, выматерился.

— Палишко, «говорилку». — Майор бегло изучил приборчик и перевел рычажок настройки в режим «прием». «Игрушка» молчала.

— Скажи, чтоб он, кто там есть, — открыл дверь. Или тебя убьют.

— А если там нет никого?

— Скажи, — в голосе майора прорезалась вороненая сталь.

Арт пожал плечами. Майорский ноготь передвинул рычажок на «передачу».

— Кашук, откройте дверь, — попросил Артем.

— Прикажи. — Палишко ткнул ему носком ботинка в голень.

— Это приказ, Кашук. Откройте им дверь и сдайтесь. Иначе меня убьют.

Приемник издевательски потрескивал. Сквозь открытые двери доносилась еще очень далекая стрельба.

— Он твой, — сказал майор Палишке. — Через полчаса помехи должны исчезнуть, — и вышел.

***

Спецназ ГРУ был послан в Крым, чтобы захватить кое-какие важные военные объекты, кое-какие архивы и кое-каких людей. Оставив политических деятелей на откуп «Альфе», ГРУшники охотились на высших военных чинов, и особенно — на руководителей крымской разведки.

Но у майора Варламова и подчиненного ему капитана Резуна было особое задание. Около года назад один из сотрудников КГБ, в свое время завербованный ГРУ, начал выходить на контакт с высоким чином ОСВАГ. Высокий чин, как это ни странно, прямо-таки напрашивался на вербовку. Сведения, которые он передавал, были выше всяких похвал. Кроме того, чин был активистом Союза Общей Судьбы.

Что-то здесь настораживало, что-то выдавало явную подставу, тот самый мед, которым пахнут липкие ловушки для мух.

И вот в решающий момент чин ускользнул из рук ГРУ и сдался спецназу КГБ, а сотрудник тоже исчез где-то в недрах Лубянки. Майору Варламову и капитану Резуну пришло распоряжение: искать следы таинственной деятельности Высокого Чина. Искать ловушку для мух.

Когда прошел «Красный пароль», оба офицера ГРУ (спецназовская форма была только прикрытием) сделали стойку. Потому что если это не след, то что тогда след?

Но след вел в Москву, а их прислали для оперативной работы в Крыму. Поэтому Варламов ограничился тем, что сообщил по инстанции и позволил себе… скажем так: немного отпустить поводья. А потом началась перестрелка с резервистами, поднявшимися по «Красному паролю», пошли помехи, потерялся в Ялте Драчев, но по большому счету все это было уже не его, Варламова, дело. Как и многие офицеры, майор вел дела по принципу «прокукарекал, а там хоть не рассветай».