Госпожа проводница эфира - [12]

— Скажи мне, дева, чья кожа бела, как у дочери ночного светила, а волосы рыжие, как у дочери светила дня... — начал он издалека.

— Да?

— Я диззарг и вижу суть. Твои волосы были светлыми. Цвет их сменился на оттенок огня не по твоей воле и выбору.

— Д-да, — с запинкой ответила и посмотрела на перекинутые на грудь пряди.

— Что изменилось?

— В смысле? — растерялась я. Он, вообще, о чем? Что может измениться от того, что я перестала быть русоволосой, а стала огненно-рыжей?

— Твой характер изменился? Ты стала ненавидеть ночь и любить день? К тебе пришли иные привычки?

— Да с чего бы вдруг? — озадаченно моргнула я. — Это ведь всего лишь цвет волос. Я, конечно, не выбирала его. С одним родилась, а нынешний, скажем так, одно из последствий моей работы и контакта с... гм... волшебной субстанцией. Но я-то — та же самая, какой была всю свою сознательную жизнь.

— Тебя не удивляет и не отталкивает, что моя кожа серебристая, твоя белая, у этой дочери ветра иной оттенок и волосы золотистые?

Я глянула на Леслию. Она же принялась разглядывать свою руку. У нее и правда тон кожи иной, чем у меня. Намного более теплый, я-то совсем белокожая, типичная восточная славянка.

Обдумав прозвучавшие вопросы, я, кажется, поняла, что именно хотел, но не мог внятно сформулировать император погибающего мира.

— На моей планете живут разные народы. Такие, как я, с белой кожей. С кожей красного и желтого оттенка. С темно-коричневой и черной, золотистой и... бежевой, — с трудом подобрала я аналог для цвета «кофе с молоком». — У нас разные глаза, волосы, кожные покровы. Отличаются фигуры, строение скелета, уши, носы, брови, формы черепа и разрез глаз. Среди нас есть худые и толстые, низкие и высокие, тонкокостные и крепкие, изящные и мощные, словно вековые деревья. Но мы все люди, все живем в одном огромном мире. И да, конечно же, у нас тоже случаются войны. И мы также не единожды едва не уничтожили свой большой дом. Но если бы вдруг кто-то смог бы примирить и не допустить подобных войн в будущем — это было бы здо́рово и здоро́во для всех.

— Но ты сама не меняешься, когда трансформируются твое тело и волосы? — настойчиво уточнил диззарг.

— Я — нет.

— Если бы твой мужчина был иной расы, и ребенок родился смеском? Взяв от вас обоих разное, присущее именно вашим народам?

— Ну и что? Он ведь все равно был бы нашим ребенком. И раз уж я выбрала его отца своим мужчиной, то все в порядке. Главное, чтобы малыш был здоров и наследие предков было генетически совместимо.

— Хорошо, — медленно кивнул он.

Мы еще посидели, помолчали.

— Что ж, существа иных миров. Мне пора. Дневное светило скоро покинет небосклон, я должен вознести молитву, чтобы оно забрало тела своих детей. После я обращусь к светилу ночи. Но сначала хочу отблагодарить вас всех, — обвел нас уставшим, но решительным взглядом диззарг.

— Спасибо, нам ничего не нужно, — покачала я головой.

— Мы не ради награды, — закивал Ориэль.

Маленький цейлин настолько устал, что с момента, как прекратил лечение, не проронил ни звука. Просто тихонечко сидел в сторонке и отдыхал.

— Я знаю. Но мне решать, — чуть дрогнули уголки губ нашего гостя. — Госпожа Агата, моя спасительница. Проводница эфира. Я никогда не забуду тебя. Благодарю. Дочь ветра, спасибо. Неведомое мне маленькое существо, коего не должно существовать, но существует. Великий целитель. Я дарую вам троим благодать ночного светила. Где бы вы ни были, в каком бы мире ни оказались, светило ночи всегда будет вам благоволить и помогать. Только попросите, и оно придет вам на помощь. Осветит путь или скроет от недоброжелателей, пустит указующий дорогу лучик во тьме, утешит или даст сил.

— О-о... — протянула я. В магии я ничего не понимаю, но если неведомым образом луна сможет пускать путеводный луч и указывать путь, то это же отлично! Не откажусь от такой волшебной плюшки.— Спасибо! Я с радостью принимаю ваш дар.

— Благодарю, — церемонно склонила голову Леслия.

— Я признателен, спасибо, — улыбнулся Ориэль и бросил быстрый взгляд на небо, где местное солнце катилось к горизонту.

— Тебе же, дух, я дарую свое благословение, — перевел взор на призрака диззарг. — Ты не нуждаешься в помощи ночи и ее светила. Подойди ко мне.

Волк слушал нахохлившись, словно ожидая подвоха. Но все же поднялся, медленно приблизился и замер напротив.

Они стояли, глядя друг на друга: огромный призрачный зверь и высокий мужчина с серебристой кожей. Зеленые звериные глаза смотрели в серебристо-ртутные гуманоидные. Не было произнесено ни слова, но казалось, что идет безмолвный диалог. Может, так и было. Кто знает, на что они оба способны.

— Да будет так! — простер диззарг руку над головой призрака. И того окутало светлое легкое сияние, словно облачком укрыв.

Когда проявление магии исчезло, волк кивнул, поблагодарив, и вернулся ко мне.

После мы наблюдали за упокоением погибших. И ничего более странного я в своей жизни еще не видела.

Император спустился с крыльца, поправил простыню, служившую ему одеянием, и повернулся к полю битвы. А потом воздел руки к небу, поднял голову и начал... петь. Нечто вроде псалмов перемежалось с речитативом, сменялось горловым пением. Короче, это было крайне необычно.