Госпожа Клио. Восход - [39]

– Вы к матери Анастасии? – спросил парень.

Женя кивнул, хотя пока не решил, какие вопросы собирается задать ясновидящей.

– Триста рублей, – парень протянул руку, – будете, вон, за той женщиной.

Отдав деньги, Женя опустился на кожаный диванчик; уперся локтями в колени и опустил голову, разглядывая паркет. …Начнем сначала – зачем я здесь? – ответа не было, а без него мысль не могла двигаться дальше, – зачем я здесь? Зачем я здесь?.. Так Женя сидел минут пятнадцать, изучая узоры древесины и щели между досточками, пока парень в свитере не тронул его за плечо.

– Брат, ты чего, уснул? Заходи.

Женя вскинул голову. В первое мгновение ему почему-то захотелось убежать. Даже перед «Колесом фортуны» не возникало такого состояния паники – там страх появился позже, после встречи с господином Виталием. Он окинул взглядом холл, ища поддержки, но не нашел ничего обнадеживающего. Все вокруг замерло, то ли в своем извечном равнодушии, то ли в преддверии чего-то… в голову лезло определение «ужасного», но что ужасного могло произойти? Все ведь зависит только от него самого – какие он задаст вопросы, такие и получит ответы.

Войдя, Женя остановился. За столом сидела девушка с плаката. Правда, фотографию, видимо, делали достаточно давно, потому что сейчас она выглядела старше – черты заострились, уничтожив аппетитные пухлые щечки, у глаз появились чуть заметные морщинки. Женя чувствовал на себе ее профессионально внимательный взгляд, словно готовый выстрелить двумя поражающими насмерть вспышками, и думал, что говорить о каких-то фантазиях, сплетающих в его голове полотно романа, неуместно. Она может решить, что над ней издеваются и «наградит» его порчей или еще чем-нибудь.

– Тебе нужна моя помощь? – спросила мать Анастасия. Ее голос гораздо больше соответствовал фотографии, чем лицо.

– Нет-нет, я просто… – Женя подумал, что лучше уйти сразу, как он поступил в «Колесе фортуны» – ее взгляд слишком походил на взгляд господина Виталия. Теперь он запомнил его настолько хорошо, что, наверное, сможет вставить в роман, и принадлежать он будет именно обладательнице перстня!

Женя решил, что увидел достаточно и теперь должен подумать; попятился к двери, но мать Анастасия неожиданно поднялась, вытянув вперед руку.

– Стой! Раз ты пришел, значит, испытываешь в этом потребность. Но если тебе не нужна помощь, значит, ты считаешь, что можешь помочь себе сам, да?

– Я?.. В чем помочь?.. – Женя растерялся, и в очередной раз вспомнил слова Вовки Царева – сюжет снова пытался затянуть его в свои дьявольские сети, но сопротивляться, значило отказаться от задуманного. …Исполни задуманное!.. Это же слова «рыжей»!.. Что происходит?!.. Или мое воображение пытается совместить совершенно несвязанные между собой вещи?.. В голове все настолько перепуталось, что бежать, действительно было лучшим выходом, но прикованный взглядом, он не мог этого сделать. Или не хотел?.. Как ребенок тянущий руку к огню, надеясь, что тот не обожжет его…

– Ты поможешь себе, – уверенно произнесла мать Анастасия, и Женя почувствовал, что сомнения вмиг рассеялись. Да, именно за этой уверенностью он и пришел! – ты отыщешь перстень!

– С зеленым камнем? – без особого удивления уточнил Женя.

– Да.

– Но я даже не представляю, где он может находиться.

– Все очень просто, – мать Анастасия усмехнулась, – ты и не догадываешься, как все просто!.. Иди и пораскинь мозгами. Ты все сможешь придумать. А не получится, приходи еще раз. Мой долг помогать тебе.

– Твой долг?..

– Иди и займись делом. Не задавай глупых вопросов.

Почувствовав неожиданную поддержку, Женя вышел на улицу, уже не растерянным или удивленным (он осознал, что в его жизни возможны самые непредсказуемые, невозможные повороты событий) – скорее, он напоминал охотника, стоящего на опушке леса и тщетно высматривающего следы на снегу. Он точно знает, что они где-то есть, надо только быть очень внимательным и главное, постоянно держать ружье наготове.

Задумчиво опустив голову, Женя побрел в неизвестном направлении. Глаза его разглядывали грязный снег, а внутреннее зрение, неподвластное сознанию, бесперебойно работало, пытаясь разглядеть нечто более важное. В конце концов, даже если ему не повезет, теперь у него есть хоть и странный, но мощный помощник.

* * *

Даше безумно хотелось квашеной капусты. Совершенно необъяснимое желание, потому что обычно ей хотелось чего-нибудь экзотического, а тут, капуста! …Может, я беременна? – она улыбнулась, глядя в зеркало, – хорошо бы. Но Виталий сказал, что это случится через два года. Значит, рано переходить на солененькое. И, тем не менее…

На всякий случай Даша заглянула в холодильник, хотя прекрасно знала, что замена капусте там вряд ли обнаружится. Но вдруг ей захочется чего-то другого? Такое не раз случалось, ибо постоянство отличало ее лишь в одном – отношении к мужу. Это было непоколебимо, и воспринималось, как данность.

Наверное, основная причина заключалась в том, что Виталий приучил ее никогда не анализировать своих чувств. Он говорил, что любой анализ непременно включает поиски нового варианта решения, а жизнь существует в том виде, в каком мы ее создали и соответствует уровню наших желаний. Так зачем анализировать желания? Чтоб признать в один не самый прекрасный момент, что они ложны, и жизнь прожита впустую? Больший мазохизм трудно придумать.