Господин Ветер - [26]

— Что ж сударыня. — Крис выпятил грудь и надул щеки. — Я беру тебя в ученики.

— И чему ты можешь меня научить, о, учитель?

— Гнать вот по этой трассе разные телеги. А вообще-то, — Кристофер заговорил совершенно серьезно, — как считает один весьма продвинутый человек, научить нельзя ничему. Можно научиться.

— Ты не смыл кровь, — сказала Галка, — на локте.

— В том, что они не останавливаются, чужая кровь не виновата. В Караганде умоюсь.

— Если мы ее не проедем.

— Вряд ли. В Караганде нет объездной. Трасса идет через город. «Караганда, Караганда, ты уголька даешь на гора-года», — пропел Крис.

Угольный город Караганда. Черный как антрацит. Почему-то Кристофер с детства представлял его именно таким. Кара — значит черный. Черная ганда. Каракалпакия — место черных колпаков, Каракорум — место черных корумов, озеро Каракуль — место черных кулей, Карачай — черный чай, Каратау, Карадаг. Карабас.

— Знаешь, — Кристофер остановил мысленную игру с самим собой, — недалеко от Караганды есть поселок Карабас.

— Карабас-барабас. Может Леша Толстой своего Карабаса здесь и нашел.

— Может. Но самое прикольное название я видел в Мордовии. Деревня Морг.

— А я помню Засосье… Не от засоса, а от реки Сось.

— Ой, таких до хрена, — Крис начал перечислять, — Большие Задерихи, Стремутка — это на Псковской трассе, и тамже, толи до, толи после — Мараморочка. Представляешь, Мара — это богиня смерти, и мор — тоже ясно, а тут еще и уменьшительно-ласкательное…

— А знаешь, там же, на Псковской, есть Карма.

— А если ехать из Белоруссии в Псковскую, первая после границы Лобок. Представляешь, что дальше… За этой деревней.

— Да…

— Да, да… Я где-то слышал, что до первой переписи населения было много всяких Хуевых, Блядовых. Эти слова имели менее бранный оттенок, чем сейчас. А Петруша приказал переделать Хуево в Зуево, Блядово, скажем в Лядово, Гавнищино — в Ганищено и так далее…

— Смотри-ка!

Кристофер развернулся. Белая помятая четверка, которая, казалось, пролетела мимо даже не притормозив, остановилась метрах в ста и теперь ехала задним ходом по направлению к стопщикам.

— Про нашу честь. — Кристофер побежал ей навстречу.

За рулем сидел стриженый ежиком толстяк. Круглая голова, толстые подушечки-ладони на руле, улыбка-полумесяц, розовое лицо и несколько не соответствующая этой розовости недельная щетина.

— Караганда! — крикнул Крис в раскрытое окошко.

Драйвер кивнул.

— Только мы не сможем заплатить.

— Залезайте. Я не такси.

Крис сел рядом с водителем, а Галка, скинув сандали, расположилась, точнее, легла, сзади — четвертая модель жигулей в этом плане весьма удобна — задние сиденья были превращены в спальное место.

— Издалека?

— Из Алма-Аты. Второй день идем.

— А далеко? — Драйвер продолжал улыбаться.

— В Екатеринбург. А потом в Питер.

— Так я вас до Темиртау довезу. Это за Карагандой.

— Отлично.

Драйвер оказался веселым и разговорчивым. С такими Крис любил ездить — нет необходимости самому напрягаться, можно слушать полузакрыв глаза и согласно кивать, подталкивая речь собеседника в трудных ухабистых местах. И ехать сколь угодно долго, хоть день, хоть два. Крис исправно слушал рассказы о тяжелой жизни угольщиков, о детях, об охоте и рыбалке и уже начал проваливаться в полудрему, как машина резко остановилась.

— Стоп, — произнес водитель, — ставят где ни попадя.

— Случилось чего? — встрепенулся Крис.

— Стоп. — Водитель кивком головы указал на знак «СТОП». — Раз поставили, остановимся и подождем. Небось в кустах сидят.

— Плохой знак.

— Самый поганый знак не этот. Сорок.

— Чего?

— Знак сорок. Попробуй не нарушь. Анекдот даже есть. Постояли, поехали дальше. Теперь не прицепятся — Водитель медленно тронул с места. — Приходит гаишник к начальнику. Говорит, мол, жена родила, денег нет. А тот ему: «На вот, возьми знак сорок и ставь где хочешь». А мне не везет на знак стоп. Все время его не замечаю.

Через несколько метров они свернули и тут-же налетели на гаишника, энергично размахивающего жезлом.

— Вот сука. Я сейчас. — Водитель припарковал машину и подошел к менту. Их беседа продолжалась сначала на дороге, затем страж порядка повел толстяка к спрятанной в кустах гаишной шестерке и принялся показывать ему какие-то бумаги. Крис успел вылезти, прогуляться до кустов и теперь ждал на обочине. Галка продолжала спать на заднем сиденье.

— Ну что? — спросил Крис драйвера, хотя ответ был уже очевиден.

— Знак «СТОП». — Он развел руки в стороны.

— Но ты же стоял !!?

— Я стоял перед знаком, а он мне показал правило, по которому нужно стоять перед перекрестком, следующим за знаком. Да ну его в жопу. Не за это, так за что-нибудь другое содрал. Поехали.

— Они за все сдирают. — Крис продолжил тему недавнего анекдота. — Я слышал совершенно реальную историю про другой знак. «Остановка запрещена». Врезался, значит, гаишник на своей частной машине в припаркованную чужую. А хозяина той, в которую врезался на его гаишное счастье нет. Что делать? Бегом-бегом к начальнику за знаком, воткнул рядом. Получается виноват тот, кто припарковался.

— Да таких анекдотов до фига. Хочешь?

— Давай.

— Вот например. Жена гаишника привела к себе любовника. А тут муж возвращается. Любовник сразу под кровать. А муж видит, кто-то у жены есть, начал искать. Найду, говорит, убью. В чулан заглядывает, тут говорит, нет, в шкаф — и тут, говорит, нет, за занавеску, и тут, говорит, нет, под кровать — а любовник оттуда ему стольник протягивает, тот стольник хватает и в карман. И тут, говорит, нет.