Господин Ничто, или Необыкновенные похождения человека-невидимки - [26]

Оглушенные, ощущая сильнейшую боль в головах, не видя никого вокруг, повар и швейцар накидываются друг на друга. Они в полнейшем бешенстве, начинается ужасная перебранка.

— Ах, это ты, мерзкий болтун!

— Да нет же, это ты, гадкий поваренок!

— Ах ты, негодяй… стукач… Продажный шпион…

— Грязный уборщик… ходячая половая тряпка!

— Подожди-ка, я задам тебе трепку… поганый шпик!

— Посмотрите на него!.. Старый скребок!

Недавние друзья наскакивают друг на друга как петухи, затем завязывается настоящий кулачный бой.

Тут же как из-под земли рядом возникает городовой, чтобы навести порядок. Но в четырех шагах от драчунов он падает, сбитый с ног, словно кто-то подставил ему подножку. На помощь приятелю бросается второй городовой, но и он падает навзничь, подобно огромной жабе, и тут снова виновата подножка! А потом… трах-тарарах, и еще один представитель власти оказывается на земле. Собирается толпа, она весело хохочет, как это всегда бывает в подобных случаях.

В эту минуту из-за угла показывается гусарский офицер. Он тяжело дышит, видно, что он проделал весь путь бегом; он что-то кричит…

Но тут появляется маляр с лестницей на правом плече и огромным ведром с зеленой краской в левой руке.

— Задержите его, — кричит офицер, — задержите его! Этот господин…

Но он не успевает закончить фразу, ибо ведро, вырванное у маляра невидимой, но ловкой и сильной рукой, описывает кривую, опускается на голову несчастного офицера и доходит ему до плеч. Содержимое — ярко-зеленая краска — стекает на ярко-красное сукно его венгерки, на золотые эполеты, на ремень, течет по ногам, растекается по мостовой…

Но и это еще не все! В то время как маляр, совершенно ошалев от ужаса, с разинутым ртом взирает на беднягу-офицера, кто-то с силой срывает у него с плеча лестницу и швыряет ее прямо в витрину дорогого магазина колониальных товаров. Осколки разбитого вдребезги стекла разлетаются в разные стороны со звоном, который сливается с криками толпы.

Мальчишки, сбежавшиеся неизвестно откуда — как это бывает в дни любых беспорядков, — появляются, словно из-под земли, и начинают грабить выставленные в витрине товары. На мостовой завязывается драка, дерутся и в магазине, захваченном толпой бродяг и беспризорных, мостовую запрудили экипажи, автомобили, всадники, словом, на проспекте скопилась масса народу… все спрашивают друг друга, что происходит… все что-то отвечают, и никто ничего толком не знает; все новые городовые врываются в толпу, словно вепри, и хватают всех, кто попадает им под руку.

Затем раздаются душераздирающие вопли, люди мечутся в отчаянии, кричат, и все чихают «апчхи! апчхи!». Вся толпа чихает, толкается, трет глаза, крутится, вертится, в то время как пряный запах распространяется в воздухе.

Кто швырнул лестницу в витрину? Конечно, не несчастный маляр, хотя его-то и обвиняют!..

Кто разбросал на улице весь имеющийся в магазине перец? Может быть, продавцы, желающие уберечь магазин от грабителей?

Как бы там ни было, господин Ничто сумел так ловко проделать свой трюк с ведром, что не посадил на себя ни единого пятнышка. Он умудрился пройти по тротуару, не поранив ноги об осколки стекла. Наконец, он вовремя удалился, не нанюхавшись перца, что для него было бы куда опаснее, чем для всех остальных.

А что делает наш нигилист сейчас?.. Угомонился ли он наконец? Как бы не так! Этот любитель злых шуток лишь начал свои зловещие выходки, которым суждено в течение ближайших суток привести в волнение весь Санкт-Петербург.

В тот момент, когда растерянность толпы достигает предела, слышится звук трубы и все выстраиваются вдоль мостовой.

— Пожарные!.. Пожарные!.. Огонь… что горит?

Пожарная машина останавливается возле разбитой витрины. Быстро появляются шланги, лебедка, пожарная лестница, все приспособления, необходимые для спасательной операции.

Но тут великолепный автомобиль проезжает через только что установленные заграждения. Рядом с одетым в форму шофером сидит унтер-офицер драгунского полка с револьвером в руке. Позади — два солдата того же полка с карабинами между ног. В автомобиле находятся еще два немолодых господина, один из них в штатском костюме, другой — в генеральском мундире.

Автомобиль останавливается, и генерал властным жестом подзывает жандарма, который тотчас же подбегает и отдает честь.

Он узнал военного министра.

— Что здесь происходит? — резко спрашивает генерал.

— Ваше превосходительство!.. Я… я не знаю…

— Как так? Болван!.. Как это ты не знаешь?! Ты обязан знать! Для этого ты здесь поставлен! Ну-ка, отвечай!.. И побыстрее!

Жандарм в полной растерянности смотрит на генерала; несчастный служивый весь напрягся, на лбу пролегла глубокая складка; он делает странные глотательные движения, словно слова застряли у него в горле, а голосовые связки отказываются повиноваться.

— Гм… гм… Ваше превосходительство…

Жандарм делает над собой огромное усилие, собирает остатки воли, пытается поскорее найти хоть какие-нибудь слова — пусть они даже не выражают сути событий — и отвечает прерывающимся голосом:

— Простите… ваше превосходительство… так вот… это… офицер лейб-гусаров…

— Ну и что?