Господин Чичиков - [20]

– Рассказывайте, – Чичиков с некоторой игривостью шевельнул бровью. И даже подмигнул.

– Я по просьбе Валентина Павловича Шкурченкова пришел. Беда, понимаешь, у человека.

Чичиков заломил бровь, на этот раз с удивлением.

– Выходит так, Сергей Павлович, что вы его обманули.

– Я вижу, замечательный вы человек, – не моргнув глазом, ответил Чичииков. – О друзьях хлопочете. Друг, он всегда за заботу отблагодарит, не так ли?

«Опять в самую дырочку попал, прохвост», – отметил Паляницын. И продолжил с напором:

– Он четырех сотрудников потерял.

– Новых наймет, – обронил Чичиков, поднимая следующую, уже подготовленную Степаном стопку. – В чем проблема-то?

– Никакой проблемы, если бы они не исчезли самым непонятным образом. Точнехонько после вашего визита к Шкурченкову. Вы ведь заключили с ним какую-то сделку?

Паляницын глянул на Чичикова профессионально острым взглядом, прямо автогеном взрезал.

– Какую такую сделку? – с неподдельным интересом спросил Чичиков.

«Насчет мертвых душ», – чуть было не брякнул Паляницын, но понял, что чепуха получится, Чичиков, еще чего, в лицо посмеется.

– Это насчет мертвых душ, что ли? – спросил Чичиков и поднес ко рту третью стопку. – Ладно, Вячеслав Тихонович, оставим дурака Шкурченкова в покое. Вы свое исполните, он вам заплатит… Вы мне вот что лучше расскажите, что за человек директор Института прогрессивной кибернетики? Для начала – как зовут человека. Любопытствую, знаете ли.

– Хм… Вы что же, мысли читаете? – Паляницына зацепило чичиковское «он вам заплатит».

– Да что мысли, – махнул рукой Чичиков. – Мысли – это такие пустяки. По мне так страхи гораздо занятнее, фобии, знаете ли.

Паляницын вспомнил о своем страхе перед институтскими упырями.

– Так как звать человечка-то? – вернулся к своему вопросу Чичиков.

– Кого звать? – забывшись, спросил Паляницын.

– Того, кого вы боитесь сильно. Директора.

Паляницын молча хватил коньяку, взглядом показал Бычку, чтобы наливал еще. Тот исполнил, и Вячеслав Тихонович снова употребил.

– Степан, поди пива попей, – распорядился Чичиков.

– Нестор Анатольевич Перетятькин, – убитым голосом сообщил Паляницын, когда дверь за Бычком затворилась.

– Зря вы так его опасаетесь, голубчик, – ласково промурлыкал Чичиков.

Паляницын вгляделся в лицо Чичикова, смутно соображая, помощник ли ему Чичиков. Хватил еще коньяку и неожиданно для себя пустился в объяснения.

– Перетятькин и еще двое в институте что-то вроде банды. Один заведует «больничкой», называемой лечебно-методическим центром, плакаты про гениев видел? Выписывают жмуров из морга, обязательно, чтобы труп был свежий. Также имеются подозрения, что они и сами умерщвляют пациентов.

– Ну а вам-то что с того? – нимало не удивился Чичиков.

– Мне-то? – переспросил Паляницын. – А вот слушай, Чичиков. Как-то приглашает меня Перетятькин в «больничку». Что за ерунда, думаю. На хер мне оно не упало. Заводит в бокс в районе подвала. Посередине стол, на нем – жмурик, твердый, как бревно. Заведующий «больнички», Аркадий Никифорович Дятел с подходцем, эдак говорит: «Вы человек видавший виды, с хорошими нервами, иначе и приглашать не стали бы». Думал, какой-нибудь гремящий аппарат покажут – искры, взрывы. А они жмурика давай в магнит засовывать. Светился он у них там. Нехорошее зрелище – в полной темноте словно светящиеся муравьи по жмуру бегают… угольками. Спрашиваю, в чем здесь смысл. Вот что мне они ответили.

Паляницын полез в «дипломат», вынул оттуда бумажку.

– Читаю дословно. «В мире известны опыты над умирающим телом, когда душа, так сказать, отлетает. Уже измерено, что высвобождается и исчезает незнамо куда четыре грамма веса. Вы скажете, четыре грамма – это херня? Ничуть не херня! Подставьте в формулу Эйнштейна – ее каждый ребенок знает, – знаменитый эм-цэ-квадрат. Такой дефект массы эквивалентен четырем Хиросимам. Куда, спрашивается, девается вся эта прорва энергии? Мы же здесь, у себя наблюдаем приборами высокочастотный след, так сказать, информационный пакет. Если удастся канализировать эту энергию в наш мир, мы получим дешевый и практически неисчерпаемый ее источник». Лекцию целую отбарабанил, как школьнику, а тело обратно в морг не вернул. Что они с ним сделали – неизвестно.

– Компромат собираете, полковник?

– А что делать? – развел руками Паляницын. – Жидковат, конечно, компроматец, вон, в лесопосадках на каждом шагу холмики могилок бомжей.

– Я так понимаю, у нас речь не о могилках, а о сверхоружии, это самое меньшее, полковник.

– Да ну? Вот ведь не подумал, а ведь точно, все сходится. – Паляницын глянул в свою бумагу: – «Четырем Хиросимам». Так-так-так. Это что выходит? На кого они работают, спрашивается? Вот где вопрос. Вот, Чичиков, где собака порылась! Ты меня понимаешь?

– Отчего ж не понять. Еще по одной? – Чичиков взялся за бутылку.

– Давай. Очень хорошо. Чего я сразу не сообразил? Сейчас в верхах знаешь, какая шпиономания? Все из-за ихней многовекторности. Ложится спать агентом запада, просыпается агентом Киева. А еще хохлы в Крыму, не забывай. – Паляницын вспомнил об имеющейся у него в Ялте квартире. Курортный сезон, сейчас бы у моря, в казино сидеть.