Господарь - [5]
— Но ёв, пока. (Ну хорошо, пока.)
— Пока.
Машина развернулась и двинулась в указанном направлении. Бодигард не обманул. За странным деревянным сооружением, названым мостиком, действительно оказался искомое место. Подъехав, максимально близко, остановились и начали выгружаться. Первым делом все, как по команде, распаковали рюкзаки, и одели куртки. Дело в том, что дома, в Ужгороде, было двадцать семь градусов тепла. А здесь, высоко в горах, температура едва ли превышала пятнадцать. Попросив у шофёра насос, Валя принялся надувать лодки. Витя ему помогал. С непривычки, ноги уставали довольно быстро. Его лоб густо покрылся капельками пота. Сказывался сидячий образ жизни высокопоставленного чиновника. Мимоходом Рост подколол приятеля этим, не преминув напомнить, что в прошлом, Валька был мастером спорта по боксу. А в таком спорте, ноги имеют первостепенное значение. Лёха с Ростом занялись завтраком, чистый горный воздух разбудил здоровый мужской аппетит. Выбрав недалеко от воды ровное место, постелили скатерть и разложили продукты. В термосе нашёлся и горячий кофе.
— Айда за стол хлопцы, — позвал Рост.
Дважды упрашивать никого не понадобилось, в большой семье кое-чем не щёлкают. Да-с. Завтракали шумно. Конечно, не забыли пригласить и дядю Мишу. Он пробовал было отнекиваться, но скоро уже уплетал за обе щёки наравне со всеми. Не зря психологи заметили, у мужиков желудок на одном из самых главных мест. Даже мудрость есть народная, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Народ зазря болтать не будет. Или вот ещё одна — когда врач сыт, и больному… Стоп. Что это я? Это не совсем про то, хотя … Да чего уж там, любим мы, мужики, поесть. И сие не самое плохое наше пристрастие. Плохо, когда глагол — «поесть», мы заменяем глаголом — «пожрать». И когда про внешний вид забываем и превращаемся из нормальных людей в "чёрт знает что и спереди пузо". А потом искренне удивляемся, почему на нас прекрасный пол внимания не обращает, почему сердечко пошаливает. А при одном виде велосипеда начинается приступ отдышки и тахикардии. Плотненько перекусив, экстремалы, продолжили приготовления. Водитель, тепло, простившись со всей честной компанией, отправился в обратную дорогу. Про обратный путь договорились заранее. Через пару суток машина будет ждать друзей в районном центре, куда они доплывут по реке. Причём не по одной реке. Первая часть пути пройдёт по вышеупомянутой Теребле. Затем, продолжится сплав, уже по Тисе, в которую она впадает.
Время близилось к обеду. Немного потеплело. Стояла изумительная погода. На небе ни тучки, ни облачка. Мягко, ненавязчиво греет солнышко. Как аккомпанемент погоде, звучит многоголосье горного леса. Озёрная вода лежит неподвижным зеркалом, отражая небо. Полный штиль. Лишь изредка, охотящаяся на мошкару форель, выпрыгивает из воды, оставляя быстро расходящиеся круги.
Их маленькую флотилию спустили на воду. Армада состояла из трёх лодок. В двух попарно расположились приятели, а третью — нагрузили вещами и, привязали верёвкой, к судну с Алёшей и Ростом.
— Отдать швартовы! Свистать всех наверх! — дурашливо скомандовал Валя, и плаванье началось.
Настроение у всех было приподнятое, какое бывает, когда отбрасываешь сомнения, наконец, решаешься на серьёзный шаг и начинаешь действовать. Сразу стало сказываться отсутствие опыта плавания в лодке на вёслах. Минут двадцать крутились на месте, приноравливаясь к особенностям управления и маневрирования. Довольно быстро в движениях появилась слаженность, пропала нервозность. Сказывался дух соперничества, появляющийся во всякой нормальном мужском коллективе. Ещё немного покрутившись на месте и договорившись об основных условных знаках, поплыли вперёд к истокам реки…
Он сидел и смотрел. Молчал и смотрел, откинувшись на спинку походного стула. Кровь впитывалась в землю, стекала по склонам холма, у подножия собираясь в лужи. Её запах, приторно-сладкий и рвотный одновременно, наполнял воздух, он стал почти осязаем. А он сидел и смотрел. Смотрел и думал. Он смертельно устал, устал жить, устал убивать, устал смотреть. На склонах холма по его велению вкопали в землю колья, на которых извивались, орали, истекали кровью ОНИ, те с кем он боролся и кого он ненавидел всю свою жизнь. Он не просто боролся. Он мстил. За отца, за любовь, за сестру, за мать, за друзей и близких. Мстил за свой народ. Мстил за себя. Мстил жестоко, безумно жестоко, нечеловечески жестоко. А с НИМИ и нельзя по-человечески. Это ОНИ его научили так мстить, так ненавидеть. Эти «жертвы» достойны своего палача. Око за око, смерть за смерть. Он знал, кол всего лишь прелюдия к их боли. Что им сидеть на кольях? При другом раскладе ОНИ смеялись бы ему в лицо. Но не теперь. Теперь ОНИ сходили с ума от страха, понимая, близиться рассвет. А с ним придёт солнце и тогда… Вот тогда ОНИ почувствуют настоящую боль и узнают значения слова — смерть. Тогда ОНИ умрут. А пока, на кольях извивалась, выла, изрыгала ужасные проклятия и сквернословила не боль, а злоба, ненависть к нему. Осиновый кол держит, не даёт уйти, раствориться, улететь. А убьёт лишь солнце. Хотя, термин «убьёт» — не самый корректный в данном случае. Разве можно убить то, что уже умерло? ОНИ ведь не живые, ОНИ — немёртвое, Nosferatu. Упырями и кровососами называют их люди, вампирами.
Появление магистра магии в деревне стоило жизни одному из четырех друзей. Оставшимся пришлось забыть о привычных стычках за право жить, как хочется, и уйти в долгий поход, в надежде понять, что и почему произошло на самом деле. Трем друзьям довелось пройти по краю, полному добрых и злых духов, собственной и чуждой магии, зубастой нечисти, людей и нелюдей. Иногда это было весело, иногда – непонятно, а еще – страшно и смертельно опасно без всяких «почти». Но вместе с ответом они нашли новые вопросы и даже частицу самих себя.
Не думал, не гадал, в сказку попал. Еще и с миром поделился… А все из-за этого чертового браслета!
Основные правила выживания юной ведьмы: никогда не трогать прабабушкин гримуар. Никогда не открываться смертным. И никогда не соглашаться на фиктивную помолвку с тем, кто имеет гораздо больше сил и тайн, чем у тебя самой. Бринн нарушила все три. Теперь верховная ведьма в ярости, высшие силы грозят расправой, а тот, кого считала первым врагом, протягивает руку помощи. Но стоит ли доверять фальшивому жениху? Или она попала в умело расставленные сети того, кто рожден повелевать наивными сердцами так же легко, как и морем за своей спиной? Поддастся ли она, как обреченный корабль, следующий за волшебной песней сирен? Или откроет для себя любовь, безграничную, словно морская стихия?
Через три дня должна быть очередная жертва. И вот теперь я задумался: что лучше — идти к жрецу, мерзкому, жирному, вечно потному или все-таки отдаться на волю драконов? Уж лучше им, от них, говорят, запах приятный, а так как видеть я все равно не могу, то их красота для меня второстепенна. Что же из этого получится?
Белые и тёмные альвы долго жили в мире и согласии. Лишь смутные легенды говорили, что не всегда было так. И верно – хватило одного безрассудства, чтобы нарушить вековой запрет и разбудить древнее Зло. Началась война, в которой люди и альвы обречены на гибель, а племя бегунов стало войском подземных убийц – цвергов. Но мудрые белые альвы создали три семечка, которые могли дать ростки, если их посадить в рану на человеческой ладони. Быть может, в этих ростках – спасение от не знающих пощады цвергов… Фирменный легкий, образный и самую малость ироничный стиль Трускиновской, помноженный на хронику оригинального и любовно выписанного мира.
Люди, охваченные горем и тьмой. Борьба за власть и победу. Девушка, что может потерять все и ничего…Печаль правит Двором слез в стране, охваченной горем из-за ее брата, погибшего за пару дней до рождения Печали. Днем она правит вместо отца, ночью — ищет тайного утешения в руках юноши, которого любила с детства. Но когда ее брата якобы находят живым и он хочет захватить власть, Печали нужно решить, уступить ли место незнакомцу, который может оказаться не тем, за кого себя выдает, или вступить в бой за место, которое она никогда не хотела.