Господа гусары, молчать! - [4]

— А если я родителям про твой институт расскажу? — сладко пропела Света, прищурившись по-кошачьи. — Который ты еще осенью бросила? Наверно, им очень понравится, что ты их денежки своему Славику отдаешь. Чтобы он кредит за тачку выплатил.

— Вот ведь сучка! — побагровела Лиза, да так, что свекольно полыхнуло даже из-под низко расстегнутой на груди белой блузки.

Алене показалось, что Светкина сестрица сейчас выгонит их ко всем чертям, но та стояла, покачиваясь с пятки на носок, глубоко засунув руки в карманы черных брюк, и только смотрела на них по-змеиному. Потом резко повернулась и ушла.

— Не боись, девки, все будет, — подмигнула Света и запустила обе пятерни в короткие темные волосы.

Алена подумала, что она явно переборщила с гелем или пенкой — что там у нее? Пряди склеились и торчали дыбом, как шерсть у черта. Впрочем, вполне так симпатичного черта. В каждом ухе у Светки болталось штук по пять колечек, на крыле носа и на брови льдисто поблескивали бусинки пирсинга. Черные атласные брюки туго, до писка, облегали узкие бедра. Кожаная жилетка, из-под которой нахально выглядывал лифчик, оставляла открытыми руки, покрытые инфернальными татуировками. Без сомнения, из их троицы Света Байкалова всегда привлекала самое пристальное внимание. И вряд ли кому-то в голову могло прийти, что эта отвязная девица окончила школу с золотой медалью и с блеском поступила в Первый мед. А еще Света была убежденной девственницей и с невинностью собиралась распрощаться в первую брачную ночь, не раньше.

Галю Золотову, будущего юриста, все считали воплощением флегмы. Она не любила говорить, зато прекрасно умела слушать. Уже в двенадцать лет у нее появилась грудь и начались месячные. Одноклассников она считала детьми и снисходительно взирала на них откуда-то с противоположного конца вселенной. На ее лице всегда было загадочное, немного дремотное выражение, как будто Галя грезила наяву. Ее глаза, огромные, голубые, чуть навыкате, в темноте светились, как у кошки. Или это только так казалось. Однажды Алена видела, как вполне взрослый мужчина, хорошо за тридцать, засмотрелся на Галю, споткнулся и упал в лужу.

Что касается самой Алены, которой как раз сегодня исполнилось восемнадцать, себя она считала простенькой, но миленькой. Или наоборот: миленькой, но простенькой. В зависимости от настроения. Она прекрасно помнила, какой страшной была еще два года назад. Брекеты, очки с толстенными стеклами, под которыми глаза казались маленькими, как у слона. Длинные прямые волосы тусклого мышиного цвета. А худющая! «Алька, ты как весенний еж», — смеялся папа. Другие девчонки сидели на диетах, а Алена мечтала хоть немного поправиться, чтобы кости не торчали в самых неожиданных местах.

И вдруг — как по волшебству! — все переменилось. За несколько дней до шестнадцатилетия ей сняли брекеты, и оказалось, что зубы больше не набекрень, а вполне ровные, даже красивые. А еще наконец сделали на заказ линзы, какие-то очень сложные. Впервые надев их, она смотрела на себя в зеркало и не могла поверить, что перед ней Алена Туманова собственной персоной, а не какая-то незнакомая девушка. У этой девушки были большие серо-зеленые глаза, длинные черные ресницы и красивые брови. Всего этого Алена раньше под очками не видела. И без очков тоже не видела, потому что при ее минус девяти вообще мало что могла разглядеть.

Мать посмотрела и сказала: «Надо же, а ты, оказывается, вполне на человека похожа». Это было приятно, но больше неприятно, потому что подразумевало: раньше Алена была похожа на чучело. Да и вообще выражение у нее было довольно странное. Как будто ревнивое, что ли. «Я ль на свете всех милее?» — и тут вдруг дочь внезапно стала не такая жаба, как всегда. Тем не менее, она отвела Алену в салон красоты к своему мастеру, и пыльная мышь на голове превратилась в стильную ассиметричную стрижку темно-медового цвета, от чего глаза еще больше заиграли зеленым.

А еще они прошлись по магазинам. Один только лифчик стоил дороже, чем платье. Зато он был мастер своего дела, нашел то, что вряд ли смог бы обнаружить кто-то еще — грудь. «Никогда не экономь на белье», — снисходительно сказала мать, и Алена подумала, что со своими советами та опоздала. Не в том смысле, что она была такая умная и знала все сама. Просто трудно воспринимать всерьез того, кто лет десять тебя почти не замечал. Наверно, с тех пор как отец ушел и они остались вдвоем.

А еще мать достала им троим проходки на концерт «Ленинграда», в самый крутой клуб, по сравнению с которым тот, где работала Лиза Байкалова, был просто сараем. Подарок на день рождения — так она сказала. А вот дальше началась задница. Светку утром с аппендицитом увезла скорая. На выходе Алена разругалась с матерью, да так, что на полном серьезе думала о том, чтобы никогда больше домой не возвращаться. Да и вдвоем с Галей было скучно. Точно так же, как вдвоем со Светкой — слишком утомительно. Подруг Алена воспринимала только в комплекте — вот тогда была гармония.

Зато в тот вечер случилось… то, что случилось.

Вспомнив об этом, Алена улыбнулась. Ровно два года назад. Иногда она думала, хотелось бы ей снова встретиться с Владом. Может, и хотелось бы, но она боялась разочароваться, увидев его… в фокусе. Нет уж, лучше пусть сказка остается сказкой.