Господь — Пастырь мой - [119]

Владыка был очень хорошим проповедником. Имел большой опыт. Будучи инспектором Московских духовных академии и семинарии, он ввел традицию — в воскресенье проповедь в храме произносили студенты.

Проповеди владыки были короткими, но очень глубокими. Часто он говорил слово после литургии, молебна. «В храме сто человек, а причастились только семнадцать. Подумайте, что вы делаете? Дни лукавы суть, и никто не знает, сможем ли мы еще раз подойти к Чаше. Одни не причастились, потому что считали себя недостаточно подготовленными, а другие — по небрежению к очищению своей души».

О рукоположенном на Литургии во иерея двадцатишестилетнем Михаиле К. сказал: «Он еще только форма священника, которого хиротонисали сейчас; чтобы стать священником, он должен очистить свое сердце от греха, чтобы оно стало вместилищем Христа. Без этого нет ни пастыря, ни христианина».

После чтения на литургии отрывка из Евангелия от Матфея, где говорилось о покаянии Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф 4:17), он сказал: «Исповедание своих грехов — это только начало. Покаяние — это изменение жизни».

На молебне владыка читал отрывок из Евангелия от Матфея: Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих, — ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее. Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? (Мф 18:10–12). Когда он начал читать этот отрывок, неожиданно заплакал. Думалось, что когда в тишине своего уединения он читал это место, умиление и слезы уже приходили к нему. Ведь это, можно сказать, раскрытие тайны его святительского омофора, его особого пастырского послушания.

Потом, после окончания молебна, была проповедь на тему дня: «До тех пор, пока мы будем вести себя как язычники, Торжества Православия не будет. Торжество Православия будет тогда, когда мы станем христианами».

Затем владыка послал иподиакона в алтарь. Тот принес папку и коробочку. Когда он увидел их, вдруг сильно расплакался, как ребенок, и не мог остановить слёз. Начали читать указ о награждении протодиакона Бориса Голубина орденом. Владыка все время плакал, отвернувшись от народа. Протодиакон тоже.

Владыка всегда плакал во время рукоположения новых пастырей для Церкви (в это время нисходит на них обильная благодать нашего Утешителя — Духа Святого), казалось, владыка хотел омыть все предыдущие и последующие грехи малоподготовленных ставленников, чтобы ожило их сердце, согретое сострадательной любовью Господа, греющего и питающего Свою Церковь, чтобы еще один делатель вышел на обильную жатву, собирая потерянные души.

У одного ставленника он спросил перед рукоположением: «Чем отличается священник от актера?» И сам ответил: «Священник живет, а актер играет». Владыка говорил народу: «Священнослужитель должен непрестанно работать над собой, возделывать почву своего сердца, чтобы семя благодатных даров, полученных из церковной сокровищницы, дало добрые плоды, от которых он мог бы питаться сам, живя полноценной духовной жизнью, и питал бы своих пасомых. Если у священника нет этого труда, нет трезвения и молитвы, то он духовно засыхает и не имеет жизни в себе».

…«Верующие бегают из храма в храм в поисках истинного пастыря, а священникам нечего им дать: они потеряли благоговение перед престолом — перед жертвенником Любви Божией. Терния подавили пшеницу в их сердце, и они сами топчут робкие всходы веры в душах своих прихожан».

Во вторую неделю Великого Поста, в день памяти святителя Григория Паламы, после чтения евангельского отрывка об исцелении расслабленного, когда его друзья разобрали крышу, чтобы опустить его к ногам Иисуса Христа, владыка говорил о свойствах греха: «Грех заразителен, он расслабляет нашу волю. Мы сознаем, что делаем недолжное, порочное, но наша воля расслаблена, и мы грешим. Что же нам делать? Сейчас Пост, то есть воздержание. Сегодня день памяти Григория Паламы, учителя умной молитвы. Это простая молитва, которую можно повторять всегда и везде, призывая Господа. Это простая молитва, но она — опасная молитва. Злая сила нападает на нас через наше окружение, то есть через людей. Не они на нас нападают, но злая сила, вселившаяся в них. Но значит ли это, что мы должны оставить молитву? Если мы оставим молитву, то грех будет прогрессировать, и мы будем заражать окружающих, уже не замечая этого».

Когда в Троице–Задвинском храме рукополагали Николая во диаконы, владыка сказал: «Священство — это не профессия, а крестоношение. Но, к сожалению, к нам приходят люди, желающие принять сан, с иными мыслями». Сказал, что в нашем инославном крае нам особенно надо думать об исповедании православной веры, то есть воздержании, непрестанной молитве, соблюдении церковного устава, ежедневном чтении Священного Писания. Когда Слово Божие станет нашим образом мыслей, тогда наше вероисповедание будет православным.

В четвертую неделю Поста после чтения евангельского отрывка: Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста (Мк 9:29) владыка говорил: «Мы озлоблены, то есть дух злобы живет в нас. Это проявляется дома, в семье, на работе и здесь, в храме. Что нам делать? Род сей исходит молитвой и постом. Пост — внутреннее воздержание от зла, молитва — непрестанное освящение себя через призывание имени Господа Иисуса». Спросил: «Почему мало причастников? Может быть, за дверьми храма нас ждет смерть».