Горящий берег - [16]

По обочинам шли небольшие группы ходячих раненых; с впопыхах наложенными повязками, с бледными от страданий лицами они цеплялись друг за друга в поисках поддержки.

Начиная быстро трезветь, врач слез с заднего сиденья мотоцикла и выбрал самых тяжелых из ходячих. Одного пристроили на заднее сиденье, одного верхом на бак с горючим перед Эндрю, а третьего в коляску с Майклом. Врач бежал перед перегруженным «Ариэлем», проводя мотоцикл через ямы с грязью. Когда добрались до полевого госпиталя в домах на краю деревни Морт-Омм, он был совершенно трезв. Он помог слезть раненым и повернулся к Эндрю.

— Спасибо. Мне эта передышка была необходима. — Он взглянул на Майкла, по-прежнему сидевшего в коляске. — Присматривайте за ним. Ему требуется уход.

— Да Майкл всего лишь легко ранен.

Но врач покачал головой.

— Усталость после боя, — сказал он. — Шок после обстрела. Мы еще не вполне это понимаем, но, похоже, у каждого есть предел выносливости, сверх которого не вытерпеть. Сколько он летает без перерыва? Три месяца?

— С ним все будет в порядке, — свирепо ответил Эндрю, — выдержит. Он, словно защищая, положил руку на раненое плечо Майкла, вспоминая, что с последнего отпуска молодого человека прошло уже полгода.

— Посмотрите на него, все признаки истощения. Худой, как жертва голода, — продолжал врач, — дергается, вздрагивает. И глаза… Ручаюсь, у него бывают случаи несуразного, алогичного проведения, приступы мрачности чередуются с диким возбуждением. Я прав?

Эндрю неохотно кивнул.

— Он называет неприятеля гнусными паразитами и расстреливает из пулемета выживших при падении немецкого самолета, а в следующий миг утверждает, что это благородный и доблестный враг; на прошлой неделе он ударил недавно прибывшего пилота, который назвал немцев гуннами.

— Безрассудная храбрость?

Эндрю вспомнил сегодняшнее нападение на аэростаты, но оставил этот вопрос без ответа.

— Так что же делать? — беспомощно спросил он.

Врач вздохнул, пожал плечами и протянул руку.

— До свидания и удачи, майор.

Отвернувшись, он сразу начал снимать куртку и закатывать рукава.

У входа в сад, перед самым расположением эскадрильи, Майкл неожиданно приподнялся в коляске и с торжественностью судьи, провозглашающего смертный приговор, объявил:

— Сейчас меня вырвет.

Эндрю затормозил и повернул голову Майкла, поддерживая ее.

— Такой прекрасный кларет! — жалобно сказал он. — Не говоря уж об отличном коньяке «Наполеон». Если бы это можно было как-то спасти!

Шумно облегчившись, Майкл упал в коляску и все так же торжественно заявил:

— Хочу, чтобы ты знал: я влюблен.

Голова его запрокинулась, и Майкл снова погрузился в беспамятство.

Сидя на «Ариэле», Эндрю зубами вытащил пробку из бутылки кларета.

— Тогда определенно требуется тост. Давай выпьем за твою настоящую любовь. — Он протянул бутылку бесчувственному телу рядом с собой. — Не желаешь?

Он сам выпил и, опустив бутылку, начал неудержимо и необъяснимо всхлипывать.

Эндрю попытался сдержать слезы — ведь он не плакал с шести лет, но потом вспомнил слова молодого врача: «несуразное, алогичное поведение», и слезы одолели его. Они катились по щекам, и он не пытался вытереть их.

Шотландский лорд сидел на мотоцикле, вздрагивая от невысказанного горя.

— Майкл, мальчик мой, — шептал он. — Что с нами стало? Мы обречены, у нас нет надежды. Майкл, ни у кого из нас нет надежды.

Он закрыл лицо руками и заплакал так, словно у него оказалось разбитым сердце.

* * *

Майкл пришел в себя от стука оловянного подноса, который Биггз поставил рядом с его складной койкой.

Он застонал, пробуя сесть, но боль в плече уложила его обратно.

— Который час, Биггз?

— Начало восьмого, сэр. Прекрасное весеннее утро.

— Биггз, ради Бога, почему ты меня не разбудил? Я пропустил утренний патруль…

— Нет, сэр, — успокаивающе сказал Биггз. — Нам запретили вылеты.

— Запретили?

— Приказ лорда Киллиджерана, сэр. Не взлетать до особого приказа, сэр.

Биггз насыпал в какао сахар и принялся размешивать.

— Как раз вовремя, если мне позволено будет заметить. Мы совершали вылеты тридцать семь дней без перерыва.

— Биггз, почему я так ужасно себя чувствую?

— По словам лорда Киллиджерана, на вас совершила опасное нападение бутылка коньяка, сэр.

— Перед этим я сбил огромную летающую черепаху, — начал припоминать Майкл.

— Размазали ее по всей Франции, сэр, как масло по хлебу, — кивнул Биггз.

— Мы их сделали, Биггз! Обоих сволочей! Надеюсь, мы в выигрыше, Биггз? Ты не проиграл свои деньги?

— Мы неплохо заработали — благодаря вам, мистер Майкл.

И Биггз коснулся того, что еще лежало на подносе.

— Вот ваш выигрыш…

Он показал на аккуратную стопку из двадцати однофунтовых банкнот.

— Три к одному, сэр, плюс ваша ставка.

— Тебе положено десять процентов комиссионных, Биггз.

— Благодарю вас, сэр.

Две банкноты волшебным образом исчезли в кармане Биггза.

— Биггз, а что тут еще?

— Четыре таблетки аспирина с пожеланиями от лорда Киллиджерана.

— Он, конечно, на вылете, Биггз?

Майкл благодарно проглотил таблетки.

— Конечно, сэр. Они вылетели на рассвете.

— Кто его ведомый?

— Мистер Баннер, сэр.

— Новичок! — удрученно сказал Майкл.

— С лордом Киллиджераном все будет в порядке, не волнуйтесь, сэр.