Горячие точки - [2]

Мы ничего и никого не боялись. Не боялись и смерти: чем страшнее, тем интереснее! В то, что смерть может настигнуть кого-то из нас, тогда просто никто не верил. Каждый в душе полагал, что уж он-то наверняка уцелеет. А если и придется. Ну что ж, наверное, ничего страшного: это ведь очень быстро: чик – и нету!

Самолет неторопливо катился, переваливаясь и постепенно замедляя ход. Все припали к иллюминаторам. За бортом проплывали неказистые аэродромные строения, самолеты на стоянках: транспортники, истребители с зачехленными двигателями. На отдельной стоянке приткнулись вертолеты с обвисшими лопастями винтов. Аэродром лежал в чаше между голых каменистых гор.

Наконец мы остановились, заглохли двигатели. Подкатили трап. Техник в аэрофлотовской форме открыл люк, и в салон хлынул полуденный пыльный жар. Воздух над бетонными плитами аэродрома дрожал и переливался, искажая перспективу.

Афганистан. Кабул. Июль 1979 года...

Что мы тогда знали об этой стране? Да почти ничего.

Ну промелькнуло как-то в газетах сообщение о том, что в Афганистане произошла какая-то революция. Да еще на память приходило название старого фильма «Миссия в Кабуле», где игравший нашего разведчика-нелегала актер Глузский под видом хазарейца в лохмотьях катал по городу тележку и что-то там разведывал, кого-то спасал... Еще вспоминалось, что там жарко, что там живут кочевники («на лицо ужасные, добрые внутри!») и что у нас с Афганистаном всегда были хорошие отношения. А еще зимой этого года в наших газетах были сообщения о том, что в Кабуле какие-то террористы убили американского посла. Вот, пожалуй, и все.

Правда, перед вылетом нам предоставили справочные материалы о стране: в Афганистане проживает, по приблизительным подсчетам, около 13–15 миллионов человек, промышленности практически нет, большинство населения занято сельским хозяйством, скотоводством. Долгое время страной правил король Захир-Шах – вроде был неплохой мужик и к нам относился хорошо. Потом был дворцовый переворот, и место короля, который, кстати, успел уехать в Италию (молодец, сумел выбрать хорошее место!), занял его дядя по имени Дауд. Но Дауд тоже не смог удержать власть: в 1978 году здоровые силы афганского общества объединились и сплотились вокруг Народно-демократической партии Афганистана (сокращенно – НДПА), которая считала Дауда тираном. Ведомый партией, добрый, веселый и трудолюбивый афганский народ совершил Великую Апрельскую революцию. Тиран был свергнут. К власти пришел народ во главе с хорошим лидером по имени товарищ Hyp Мухаммед Тараки. Именно он был главой Народно-демократической партии Афганистана.

Но силы реакции не успокоились. Они организовали активное сопротивление прогрессивному режиму народной власти и стали осуществлять саботаж, террор и диверсии. За контрреволюцией стояли США, Китай, еще какие-то злобные силы, которые в бессильной злобе... ну и так далее. Развязан террор. Гибнут лучшие сыны афганского народа.

Дружески настроенное по отношению к нам новое правительство страны попросило у СССР помощи. Афганистану, нашему мирному южному соседу, грех не помочь: нельзя его отдавать на растерзание мировому империализму и реакции. Ну что ж, помочь – так помочь! И вот мы здесь.

А для меня вся эта афганская эпопея началась почти год назад.

Глава 2

За окном моросил мелкий нескончаемый дождь, и под порывами ветра холодные капли барабанили по стеклу. Я, тогда еще старший лейтенант, оперуполномоченный 1-го отделения 2-го отдела (контрразведывательная работа по инодипломатам и интуристам) областного Управления КГБ СССР, тихо и мирно сидел в своем кабинете на четвертом этаже недавно отстроенного здания (старое, постройки прошлого века, совсем пришло в негодность) и готовил отчет о работе за год. Радиоприемник вполголоса бубнил об итогах очередной битвы за урожай и подготовке к зиме тружеников полей. Позади был бурный туристический сезон, впереди маячила долгая и слякотная зима... Мне казалось, что в этой устоявшейся жизни не может быть никаких изменений, ничего не может случиться яркого, интересного.

Я не мог знать, что именно сейчас затейница-судьба отсчитывает последние секунды перед решительным вмешательством в плавный и, казалось бы, нерушимый ход моей жизни.

И вот свершилось: зазвонил телефон. В качестве гонца, принесшего мне известие о необходимости моего участия в грядущих событиях, был избран начальник моего отдела, который буркнул в трубку:

– Зайди!

Явившись на зов начальства, я узнал, что пришла разнарядка на учебу в Москву и руководство Управления решило направить именно меня, и что это – большая честь и огромная ответственность.

По простоте душевной я тут же подумал, что меня хотят отправить учиться в 101-ю Школу (так тогда называлось учебное заведение, где готовили кадры для внешней разведки). Однако оказалось, что до 101-й Школы мне было еще очень далеко. Для такого рода учебы у нас в Управлении еще были не оприходованы более родовитые, чем я, молодые сотрудники (те, чьи родители или ближайшие родственники занимали хорошее служебное или партийное положение). Куда уж мне было с ними тягаться!