Горячее селение Амбинанитело - [42]

— Будет буря!

Я смотрю на него с улыбкой: тоже пророк! Сейчас период дождей, и еще не одна буря навестит нас!

— Сегодня в полночь будет буря, — настаивает Джинаривело.

Старик — мой друг, неудобно высмеивать его. Смотрю на небо. Послеполуденное солнце светит как обычно, и ничто не предвещает ненастья.

Потом приходит макоа Берандро, обладающий магическим свойством исцелять болезни, внимательно смотрит на змею, кивает головой и заявляет без обиняков:

— Тото подлец!

— Потому что принес мне красивую змею? — спрашиваю вызывающим тоном.

— Да, потому что принес именно эту змею, анкому…

— Преувеличиваешь, Берандро!

Но Берандро настаивает на своем и, очевидно, знает, что говорит. Речь идет об очень важных, о важнейших делах.

— Каких? — задаю вопрос.

— Убей анкому, пока не поздно! — настаивает Берандро.

С меня довольно мальгашских чудес и капризов, я больше не желаю поддаваться.

— Змею убивать не стану! — заявляю резко и категорически.

Настолько резко, что потом становится жаль хорошего человека, и я приглашаю его на стаканчик рома. Второй стакан раскрывает Берандро рот.

Лет пятьдесят назад в Рантабе жил один почтенный старик из племени цияндру. Однажды старик пошел в лес, там напала на него громадная змея анкома и задушила. С тех пор анкома стала врагом всего рода цияндру, и какой бы цияндру ни увидел анкому, он обязан немедленно убить ее под страхом самого тяжкого проклятия. Теперь глава этого рода — Безаза, наш сотский, он и обязан убить мою анкому.

Я никак не ожидал, что придется так быстро и при таких неожиданных обстоятельствах столкнуться с Безазой. Все знают, что его хижина — тайная кузница враждебных актов против меня, а его сын Зарабе лунными ночами поет омерзительную клевету.

— Анкома будет жить! — непреклонно заявляю еще раз.

Берандро взволнован. Анкома и ром вывели его из равновесия, обильный пот катится по его лицу. Он говорит, что вся долина уважает великое фади Безазы, все знают отношение сотского к анкоме. И Тото тоже знает. Поэтому Тото законченный негодяй. Он знал, что вся деревня всполошится, если появится анкома. Вертопрах мстит Безазе, с которым вся его семья в ссоре.

— Все же Тото смелый юноша! — упрямлюсь я и, чтобы поставить на своем и взять быка за рога, приглашаю Безазу к себе.

Всегда надменный, сотский сегодня неузнаваем. Он болен и едва держится на ногах. Лицо почернело, как уголь, а отвисшая челюсть дрожит, когда его взгляд встречается со взглядом змеи. Странно, могущественно влияние животных на здешних людей! Но я знаю, Безаза не бросится на анкому, как некогда обезумевший Бетрара напустился на моего хамелеона. Безаза солидный и ответственный представитель общины. Со всей серьезностью заявляю:

— Я гость твоей деревни, и это моя змея! Она имеет для меня большое значение.

Сегодня вечер опускается на долину не так, как обычно. Закат багровее, чем всегда; лягушки разорались на час раньше; из лесу доносятся крики незнакомых нам зверей, и деревня, обычно такая шумная в этот час, сегодня замирает в зловещей тишине. Не слышно даже смеха женщин, и на фоне замолкших хижин далекий плач ребенка кажется грозным криком.

Перед ужином ко мне заходит Раяона и рассказывает, что у Безазы лихорадка и в бреду он бормочет что-то непонятное. Люди толкуют, что это демоны высказывают свои пожелания.

Позже, когда наступила ночь, я заглянул к змее и проверил путы. Анкома лежала на веранде, свернувшись в клубок; глаза ее закрыты, и кажется, что она спит. Электрическим фонариком освещаю ее голову: спит, воплощение силы, спокойствия и достоинства. Я дотронулся до ее пасти. Змея медленно приоткрыла глаза. Они очень малы для такой огромной туши. Сквозь щелки век змея вперила в меня холодный, упорный взгляд. И я вдруг почувствовал, как по спине у меня поползли мурашки. Неужели и меня мальгаши заразили чувством страха? Нервы!

Ночь еще душнее, чем обычно. Сверчки стрекочут еще пронзительнее и громче. Тревожит отсутствие привычных ночных голосов: молодежь сегодня молчит, не слышно пения и танцев. Но что это: луны на небе нет, а над восточной цепью гор клубится черный, густой вал. Медленно надвигается страшная туча. Лежу в постели и не сплю. Решил этой ночью бодрствовать. Однако неожиданно меня сморил непреодолимый сон. Остатками сознания я подумал о поваре Марово; вероятно, он подсыпал в пищу какое-то снотворное. Хочу вскочить и мчаться к Богдану, живущему в другой хижине. Не могу! Не могу оторвать тяжелой головы от подушки. Глаза плотно закрываются, и я погружаюсь в сон.

Разбудил меня грохот и треск. Где-то близко ударил гром. По крыше хижины барабанит ливень. Началась страшная буря. Раздаются беспрерывные раскаты грома. Я зажигаю свет. Два часа. Значит, предсказание Джинаривело сбылось, правда с опозданием на два часа.

А змея? Одного взгляда достаточно: дурные предчувствия подтвердились. Анкома вытянулась в неестественной позе во всю длину веранды. Так и есть — мертва, горло перерезано ножом. Фади Безазы оказалось сильнее всего. Прекрасный экземпляр змеи погиб. Для меня это действительно большая потеря, но вместе с тем лишний козырь против деревни, нарушившей святой закон гостеприимства.