Горячая собственность - [95]

Я стала грызть заусенец. Так вот, значит, как он все это видел.

— Могу я задать тебе вопрос, Эллен?

— Конечно.

— То, что случилось в Испании, действительно было только обычным трахом? Ты мне так сказала, и я все время думал об этом. Я знаю тебя, Эллен Грейс — так же, как знаю и других, — и мне все-таки кажется… Я думаю, что ты чувствовала то же, что и я.

Я вздохнула.

— Смотря, что ты чувствовал.

— По-моему, это очевидно.

— Ну, — начала я, — возможно. Возможно, я чувствовала то же самое. Испания была… ну да, Испания. Но потом я приехала домой и обнаружила некоторые важные детали, о которых ты не упомянул.

— Детали?

— О, так мелочи. Просто пустяк о маленькой девочке…

— Кэти.

Я кивнула.

— И, конечно, о матери этой девочки.

— Линде.

— Линде, — как эхо отозвалась я.

Мы сидели молча, и я срывала и срывала заусенцы, пока не потекла кровь. Я начала сосать палец.

— Кэти и Линда? — продолжал Эндрю. Я не шевелилась. — Так вот в чем дело? Тебе следовало поговорить со мной, Эллен. Все это не совсем так, как кажется.

— Так все говорят.

— Кто все?

Я пожала плечами и сосредоточилась на своем кровоточащем пальце.

— Потом ты скажешь: «Ах, моя жена меня не понимает».

— У меня нет жены.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Я украдкой бросила взгляд на Эндрю и увидела, что он улыбается.

— Честное слово, все не так, как кажется. Посмотри на меня, Эллен. Мне очень трудно изливать тебе мои чувства, когда ты так настроена.

— Значит, вот что ты делаешь? Изливаешь свои чувства? — Я посмотрела ему прямо в глаза, и он улыбнулся.

— Да.

— Так изливай.

— О'кей. После того как мы расстались — я никогда этого не забуду, это был самый плохой период в моей жизни, — я думал, что боль от разрыва убьет меня.

— Тогда почему ты не отвечал на телефонные звонки?

— Я не мог. Я был… раздавлен тем, что случилось. В течение этих недель, до того как я уехал в Англию, я большей частью был пьян и однажды вечером встретил Линду и… Ну, об остальном ты сама можешь догадаться.

— Да, — сказала я, — могу, — хотя при этой мысли моя кровь закипела. Чертова Линда.

— Ну, потом я уехал и ничего не знал о Кэти до апреля прошлого года, когда она родилась. Линда не сказала мне, что беременна. Но после рождения Кэти она почувствовала, что ребенок заслуживает отца и в ее метрике должно стоять мое имя. Поэтому она написала и рассказала мне.

Эндрю сделал паузу и откинул голову на спинку кушетки. Потом набрал в легкие побольше воздуха.

— Сначала я был в шоке. Но затем понял, что Кэти и моя дочь тоже и что я хочу быть для нее отцом. Теперь мне понравилась эта мысль. Но даже если бы и не понравилась, Кэти не виновата в том, что была зачата в результате одной ночи.

— Одной ночи?

Эндрю кивнул.

— С тех пор как она родилась, я помогал Линде материально и старался видеться с ней, когда мог. Но из Лондона это было трудно сделать, поэтому я переехал в Ирландию. Кэти растет, и ей нужно, чтобы я чаще был рядом.

— Значит, вы с Линдой не собираетесь пожениться?

Эндрю улыбнулся.

— Конечно, нет. Мы даже никогда не были вместе, за исключением одного свидания. У Линды есть друг. И она собирается выйти за него замуж, когда они вернутся из Америки.

— Значит, все это время я… А Тим Глэдстоун знает об этом? Он как будто знаком с Линдой.

— Да. Когда он в первый раз интервьюировал меня при поступлении на работу, я ему все рассказал. Он спросил, почему я хочу вернуться домой. Я не хотел ему лгать, так что сказал правду.

— А почему ты не сказал мне?

— Сначала я был очень зол на тебя и думал, что это не твое дело. Потом пробовал сказать, но всегда что-то мешало. В Испании мы были… ну, в общем, заняты другими вещами. А когда вернулись, ты не хотела даже смотреть в мою сторону.

— Это потому, что я думала, что у тебя есть семья, и ты меня обманывал.

— Прости.

Мне было так тошно при мысли о том, что Эндрю спал с Линдой, что я впервые по-настоящему поняла, что должен был испытывать Эндрю, когда я рассказала ему об Эмерсоне. Или, может быть, я всегда понимала, но просто не хотела себе в этом признаться.

— Нет, Эндрю, — сказала я, — тебе не за что просить прощения. Это мне надо просить прощения. Я все разрушила, а затем обвинила во всем тебя. Я все испортила, потому что боялась. Если это может служить утешением, я должна тебе сказать, что всегда жалела о том, что произошло. Ты ни в чем не виноват, а я вела себя ужасно несправедливо и подло по отношению к тебе. Так что все, что могу сказать, это прости меня.

Я наклонилась и закрыла лицо руками, осознав всю низость моего поведения.

— Эллен!

Я подняла голову и открыла глаза. Эндрю стоял на коленях передо мной. Когда наши глаза встретились, он взял мои руки в свои.

— Эллен, я люблю тебя. Пожалуйста, давай перестанем ссориться. Я больше не могу ссориться. Это разрушает мои мозги, не говоря уж о жизни. Мне все равно, что ты делала и почему. Я только знаю, что не представляю своей жизни без тебя.

— Не представляешь?

Эндрю покачал головой.

— Я тоже. Я так люблю тебя, Эндрю, и я скучаю по тебе и…

Эндрю поцеловал меня. И я начала плакать. Потому что это было прекрасно, что мы были вместе, и очень грустно, что так долго были врозь. И я не знала, были ли это слезы радости или печали. Да не все ли равно?