Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков - [64]

Этот пример говорит о том, что состав формулы при упоминании городов в грамотах является отнюдь не случайным, а позволяет уточнить отдельные стороны значения того или иного города как феодального центра.

Упоминания о волостях, селах, путях, тамгах, мытах, пошлинах рисуют перед нами город, являющийся центральным звеном в системе феодальных владений, к которому «тянет» определенная территория. В совокупности эта территория образует городской уезд, не являвшийся, однако, целостным в территориально-географическом и административном отношениях.

Великокняжеские или княжеские волости не обязательно лежали сплошным массивом вокруг городов. Они были разбросаны на значительное расстояние. Грамоты упоминают об «отъездных местах», например по отношению к тому же Можайску в 30—40-х гг. XV в… Далее, вокруг городов и среди волостей, «тянущих» к городу вообще, находилось много владений монастырей и крупных феодалов, прикрытых иммунитетами.

Однако по отношению к таким иммунитетным владениям город не переставал быть судебно-административным центром. Передача феодальному владельцу судебно-административных прав не всегда была полной и окончательной. По мере сокращения и ограничения иммунитетных прав феодалов в процессе централизации государственной власти значение городов как судебно-административных центров окружающей их территории все более возрастало. Об этом говорит и широко распространенная практика «смесных судов» в городах между княжескими и монастырскими людьми, равно как и зависимыми от прочих феодалов, с обязательным участием княжеского наместника и с принадлежностью окончательного решения самому великому князю.

Территория, которая «тянула» к городу, складывалась исторически, и границы ее были довольно устойчивыми. В докончании великого князя Василия Васильевича с тверским князем Борисом Александровичем 1439 г., в статье о рубежах, говорится: «А рубеж Твери и Кашину, как было при моем пращуре, великом князе Михаиле Ярославиче… что гютягло ко Тфери и к Кашину». В докончании великого князя Димитрия Ивановича с князем серпуховским и боровским Владимиром Андреевичем сказано: «А которые суды издавна потягли к городу, те и нынеча к городу». При передаче городов во владение по духовным или договорным грамотам обязательно передавалась и территория уезда. Например, уславливаясь о независимости Кашина от Твери в 1375 г. Димитрий Иванович писал в докончальной грамоте тверскому князю: «А в Кашин ти ся не вступати, и что потягло к Кашину, ведает то вотчич князь Василей». Положение города как судебно-административного центра сохранялось и в том случае, если какое-либо владение в уезде выходило из рук того князя, которому принадлежал город. Например, в докончании великого князя Василия Васильевича с Димитрием Юрьевичем в 1441–1442 гг. говорится о том, что Звенигород «с волостьми, и с путьми, и с селы, и с мыты, и со всеми пошлинами и со всем, что к нему потягло», который Василий Васильевич отобрал в свою пользу у кн. Василия Юрьевича, входит во владения великого князя «оприсно тего села, што есми взял у Семена у Аминова пасынка в Тростно в своем имяни». Относительно этого села в грамоте Василия Васильевича Димитрию Юрьевичу говорится так: «…и то село твое со всем, а судом и данью тянет к Звенигороду по старине». Следовательно, село перешло к другому владельцу, нов судебно-административном отношении оно продолжает подчиняться звенигородским наместникам великого князя.

Аналогичная практика наблюдается по докончанию великого князя Василия Васильевича с князем серпуховским и боровским Василием Ярославичем 1451–1456 гг. В этой грамоте упоминается о «Ершовском селе», «што есмь променял княгине кияже Андрееве Ивановича и их сыну князю Димитрию, а то село Ершовское судом и данью по тому, как был за мною, за великим князем, Звенигород». И здесь Звенигород сохраняет свое значение административно-судебного центра по отношению к владениям другого князя.

Можно думать, что здесь мы имеем дело с определенной централизаторской политикой московских князей, стремящихся сохранить в своих руках административно-судебное управление.

Однако в источниках встречаем указание на то, что княжеские села не всегда «тянули» к городам. В данной грамоте княгини Марии, жены нижегородского князя Даниила Борисовича, 1425 г. Спасо-Евфимьеву монастырю на село Омуцкое говорится о том, что «то село Омуцкое к городу не тягивало ничем, никакими пошлинами и душегубством».

Многочисленные упоминания о «мытах», «тамгах» и всяких иных «городских пошлинах» не только свидетельствуют о развитии торгово-рыночных отношений и месте городов в этом развитии, но и указывают также на использование феодальным государством городов в своих фискальных интересах.

Город является главным центром взимания всякого рода пошлин и оброков. Правда, термин «городские пошлины» охватывает не только те пошлины, которые взимались в самом городе, но и те, которые собирались от него на значительное расстояние. Но они тем не менее «тянули» к городу. Известен, например, Воиничский мыт на р. Сходне у с. Спас близ Москвы, который «по старине» тянул к Волоколамскому, находившемуся почти в 100 километрах. По преимуществу взимание пошлин сосредоточивалось в городах. Об этом свидетельствуют многочисленные упоминания источников. Когда великие князья освобождали от пошлин монастырскую торговлю, то они в грамотах прямо указывали на освобождение от пошлин «во всех моих городах», «по всем городам». Если пошлины собирались вне стен города, в волостях, то все равно сбор их организовывался княжескими наместниками и пошлины поступали в город, почему грамоты и говорят все время о «пошлинах к городу», «городских оброках» и проч. «Даныцики» посылались «по городам». Когда в Орде судили тверского князя Михаила Ярославича, ему предъявили обвинение в том, что он «много дани поймал еси на городах наших». Центральное положение феодального города во взимании пошлин и оброков и, следовательно, в организации доходов великокняжеской власти видно очень отчетливо, и в этом — специфическая черта феодального города.