Город Зга - [5]
Я подошёл ближе, поинтересовался у одного из зевак, что случилось. Оказывается, на повороте у грузовика лопнула шина, от крена одна из бетонных махин вывалилась через борт. Самое печальное, что упала она углом прямо на крышу стоящей справа легковушки (Какой черт дернул её встать именно там, за поворотом?) и вмяла крышу ниже капота как раз над головою водителя.
Из-за спин зевак я увидел фиолетовый «Бьюик». На изувеченной крыше, на бортах застыли языки нарисованного цветного огня. У обочины стояла «Скорая помощь», которая вряд ли чем сможет помочь. Покорёженные дверцы «Бьюика» не открывались. В рваных прорехах разбитых окон было темно и зловеще тихо. Третий милиционер и санитар «Скорой помощи» ломиком пытались открыть переднюю дверцу, чтобы добраться к тому, что ещё недавно было живым человеком.
У меня пересохло горло.
«Ты уж прости меня… бывший… здоровяк… снобсчастливец… экс-управитель судьбы. Не я виноват. Я только взглянул на тебя пристально. Там, из-за пыльного стекла троллейбуса. Я просто разглядел твою близкую Конечную Станцию. Но и я не думал, что она так близко».
А ночью возник во мне Разметчик…
— Мик Григорьич! Мик Григорьич! — испуганно закричал я, видя, что его облик расплывается и готовится пропасть, — Мне — по край, позарез… Я уже… Мик Григорьич! Что случилось? Что-то случилось же, да? Могу я успеть? смочь?..
Разметчик задержался, взглянул на меня сурово.
— Ты не понял? Это не теплоход, отплывающий в туристический круиз. Двадцать лет — это двадцать лет. Взгляни на себя в зеркало. Ты плохо спросил. Ты в самом деле забыл.
— Что? а? да… Нет, Мик Григорьич. Честное слово, нет! Я глупец, я эгоист… Но я помню. Я вникся. Там. Навсегда.
— Скажи. Медленно. Себе.
— Помню. Наверное, то… «Твоя горечь — не горшая в мире. Никогда не горшая. Не жалей, не спасай себя. Это бессмысленно и безнравственно. Тебя спасут другие. Которых спасешь ты». Просто…
— Ну? — уже не столь строго усмехнулся Разметчик, — Что же ты примолк? Просто?
Душный ком в горле мешал мне говорить.
— Будь я проклят! — наконец, выдавил я, — Конечно, я негодяй… Столько лет! Все откладывал на попозже. Всё праздновал свои драгоценные неурядицы. Она… Что с ней, Мик Григорьич?
— Вот это ты ещё успеешь смочь, — сказал Разметчик исчезая.
Там. Тогда.
Велка первая протянула руки к сиянию и позвала.
— Иди до нас. Ну иди. Чо ты…
Я поначалу чуть-чуть сдрейфил. Но не показывать же это перед девчонкой. Я тоже протянул руки, — Да. Давай, иди…
Мы второй час были знакомы с сияньем. Мы встретили его на Копытце — маленьком круглом озерце на окраине городка. Велку мать отправила пасти коз, а кому неведомо, что у Копытца самая густая и вкусная трава? Не помню уже почему я увязался за ней.
Сиянье висело над тёмной лягушачьей водой и ждало нас. Оно было похоже на ком пушистой сахарной ваты. Только оно было живым, дышащим, в нём вспыхивали и гасли мириады серебристых искр. И цвет оно непрерывно меняло от густейше синего до облачно белого.
Я сурово оттер Велку плечом, вышел вперед. Мало ли что. Всё-таки мужчина я и старше Велки почти на три года. Но Велка без тени опаски вынырнула из-под моей руки, подбежала к воде, сказала сиянью, как старому знакомцу.
— Привет! Какое ты красивое! Поговорим, а?
Я хотел объяснить ей, что сиянье это — по-видимому, какой-то тонко-энергетический сгусток, что подчиняется он своим метафизическим законам, что проник он из каких-нибудь соседних слоёв астрала и что не может он с бухты-барахты понимать тебя и разговаривать с тобой — пигалицей. Я, как-никак, уже перешёл в восьмой класс и кое-что смыслил в подобных вещах.
А сиянье вспыхнуло особенно яркими серебрянозелеными искрами, вытянулось в веретено, потом вдруг уплотнилось и приняло форму человеческой фигуры — девчоночьей нескладной фигуры… фигуры Велки. Оно понимало её. Оно было радо ей.
— Иди же!
Мы стояли над водой с вытянутыми вперед руками. Ждали. Пальцы начало небольно пощипывать. Хлынул к плечам, растёкся по груди, омыл лицо и лоб терпкий легкий ознобец. Сиянье надвинулось, мягко окутало нас. И окутав, пропало. Превратилось в тонкий малиновый звон-ветерок, тоже исчезнувший.
Все вокруг осталось прежним, может быть, лишь ярче, сочнее цветами. Но во всём что-то вдруг невидимо закипело, что-то залучилось, потекло во все стороны, что-то, не дающееся зрению и слуху. Трава на поляне, вода Копытца, белые спины пасущихся коз, стволы тополей, верб и клёнов, всё бурлило прозрачными неуёмными энергиями. Мы чувствовали их прихлывы неведомыми органами чувств, мы отчерпывали, пили их чем-то нетелесным в нас. Впрочем, и глаз иногда ухватывал следы этих энергий в виде чуть заметных размытостей предметов, коротеньких шлейфиков, дымок, отвивающихся от них.
Потом мы увидели себя. Мы вынулись из себя и увидели себя совершенно отсторонне, двух подростков: пацана и девчонку, стоявших на берегу и вертевших во все стороны головами. Мы тоже битком были набиты энергиями, вокруг нас колыхались отсветы, ореолы, тонкие лепестки-протуберанцы этих весёлых энергий. Потом мы вернулись в себя и снова испытали чувство, будто окатились звонким мельчайшим дождём. Потом нас… целиком нас, вместе с телами что-то плавно подняло в воздух. Сделав два-три круга над Копытцем, мы опустились на прежнее место.
В фантастическом романе известного писателя Владимира Зенкина описывается Рефиновская воронка – настоящее чудо природы, загадочное образование неизвестного и необъяснимого происхождения. Это гигантская выемка безупречно круглой формы, на дне которой – огромные каменные глыбы. Место это обладает мистической способностью возвращать душевное равновесие, благотворно влиять на психологическое состояние человека, благодаря чему оно стало панацеей для сложных пациентов местной клиники. Но однажды рефиновская воронка становится причиной таинственных и необъяснимых смертей… Книга Владимира Зенкина «Миф о другой Эвридике» – философско-психологический фантастический роман о жизни за гранью нашего понимания, вне нашего мира и привычной реальности.
Фантастическая повесть о 3-х пересекающихся мирах. Основное действие разворачивается в 80-х годах двадцатого столетия, 2010-х 21 века и в недалеком будущем. Содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В Аскерии – обществе тотального потребления, где человек находится в рабстве у товаров и услуг и непрекращающейся гонки достижений, – проводится научный эксперимент. Стремление людей думать заменяется потребительским инстинктом. Введение подопытному гусю человеческого гена неожиданно приводит к тому, что он начинает мыслить и превращается в человека. Почему Гусь оказывается более человечным, чем люди? Кто виноват в том, что многие нравственные каноны погребены под мишурой потребительства? События романа, разворачивающиеся вокруг поиска ответов на эти вопросы, унесут читателя далеко за пределы обыденности.
Борис Ямщик, писатель, работающий в жанре «литературы ужасов», однажды произносит: «Свет мой, зеркальце! Скажи…» — и зеркало отвечает ему. С этой минуты жизнь Ямщика делает крутой поворот. Отражение ведет себя самым неприятным образом, превращая жизнь оригинала в кошмар. Близкие Ямщика под угрозой, кое-кто успел серьезно пострадать, и надо срочно найти способ укротить пакостного двойника. Удастся ли Ямщику справиться с отражением, имеющим виды на своего хозяина — или сопротивление лишь ухудшит и без того скверное положение?В новом романе Г.
«Время пожирает все», – говорили когда-то. У древних греков было два слова для обозначения времени. Хронос отвечал за хронологическую последовательность событий. Кайрос означал неуловимый миг удачи, который приходит только к тем, кто этого заслужил. Но что, если Кайрос не просто один из мифических богов, а мощная сила, сокрушающая все на своем пути? Сила, способная исполнить любое желание и наделить невероятной властью того, кто сможет ее себе подчинить?Каждый из героев романа переживает свой личный кризис и ищет ответ на, казалось бы, простой вопрос: «Зачем я живу?».
От сумы и от тюрьмы — не зарекайся. Остальное вы прочитаете сами.Из цикла «Элои и морлоки».