Город за рекой - [48]
Когда Роберт, погруженный в эти будто бы служебные мысли, вышел к площади с фонтаном, то увидел, что она вся запружена народом. Люди кучками прогуливались вокруг каменной чаши бассейна, останавливались, приветствовали друг друга и шли дальше; они все время двигались по кругу, как ходит обычно публика в фойе театра в перерыве между действиями. Вид у всех был озабоченный, и все напоминали статистов, которым отказано в серьезной роли; их можно было принять еще за курортников, явившихся со своими дамами на гулянье с музыкой, только здесь вместо музыки слышалось журчание воды в старом фонтане, если оно вообще слышалось сквозь гудение и жужжание взволнованных людских голосов.
Роберт, к тому времени снова надевший пиджак, увидел, что гуляющими были пассажиры, которые только что прибыли поездом и теперь, видимо, коротали здесь время перед регистрацией и распределением по квартирам. В то время как он не без труда протискивался, не приглядываясь к лицам, сквозь кружащие по площади толпы, до его слуха доносились с разных сторон обрывки фраз, звучавшие как тревожные удары барабана.
— Я никогда не строил себе иллюзий…
— Заключенным всегда остаешься…
— Теперь увидят, как оно без меня идет…
— Какая-то эпидемия, на мой взгляд…
— Это ведет к полной пролетаризации…
— Не сегодня, но, может быть, завтра…
— Я всегда беру для выпечки кокосовое масло…
— Морально другие были виноваты…
— Всё только расчет…
— Как говорится, туз червей был в скате…
— После щей цианистый калий или газ…
— Не сегодня, но, может быть, завтра…
— Я любил петь в смешанном хоре…
— Что наш брат имел в жизни…
— Тут надо было просто задрать юбки…
— Я никогда не состоял членом этой партии…
— Дважды два — четыре…
— Не сегодня, но, может быть, завтра…
— Как меня, еще никого не любили…
— Всё только кажущиеся решения…
— Сомневаться и не работать…
— Кто сейчас понимает свое место в мире…
— Не сегодня, но, может быть, завтра…
— Сам Цезарь, говорят, был еврей…
— Всяк сам своего счастья кузнец…
— Мало-помалу я понимаю…
— От одного уже больше ничего не зависит…
— Кто говорит о новых богах…
— Не сегодня, но, может быть, завтра…
Роберт пересек площадь. Обрывки фраз перестали до него доноситься, когда он достиг спасительного убежища в катакомбах. Лишь на подземной площади у отгороженного помещения цирюльни стояла очередь страждущих. На этот раз тут было немало женщин.
Сколько архивариус ни искал, он так и не нашел скрытый ход, который вел из подземелья к потайной двери в его комнату в пилоне. Ему пришлось, чтобы попасть в Архив, воспользоваться обычным путем, то есть лестницей, выводившейся наверх, прямо к Старым Воротам. Не задерживаясь в рабочем кабинете, он поспешно прошел через низкую галерею в свою комнату в противоположном крыле; там он сейчас же кинулся к каменной плите в полу и попробовал приподнять ее за металлическое кольцо. Ему не сразу удалось это сделать, а только после того, как он отомкнул потайной затвор. Дверца заскрипела на тяжелых ржавых шарнирах. Четырехугольная, довольно просторная шахта уходила вглубь и тонула во мраке. Роберт лег на голый пол, и посветил лампой вниз. Он обнаружил там лестницу и, ощупав ее, увидел, что она была сплетена из кожи, потом разглядел выступы в каменной стене. Он осторожно стал спускаться по слегка шатавшейся висячей лестнице и примерно после тридцати ступеней почувствовал под ногой твердую опору. Шахта расширялась книзу, но никуда дальше, казалось, не вела. Только потом он увидел в стене поперечную замочную скважину, к которой как раз подошел ключ с длинной бородкой. Толстостенная створка двери, с обеих сторон облицованная каменными плитами, поддалась не сразу. Через нее он проник в темный туннель и в нескольких шагах от себя увидел лестницу, выводившую к Старым Воротам.
Убедившись, что и с наружной стороны двери была скважина, к которой подходил тот же ключ, Роберт измерил пальцами расстояние от нее до пола и вбок до конца стены, потом плотно затворил дверь со стороны подземного коридора, после чего потянул ее на себя. Она легко отворилась. Еще раз повторив то же самое, он вытащил ключ и прошел шагов тридцать в глубь коридора в направлении площади с цирюльней. Потом повернул назад и попытался найти новый ход. Уж не стояла ли за его спиной Анна, когда он в темноте снова измерял пальцами расстояние до скважины сбоку и снизу и, нащупав наконец потайной затвор в стене, отомкнул его?
Он взобрался по висячей лестнице наверх и вылез через люк в комнату: перед ним стоял Леонхард, который только что поставил на стол свечи и вино на вечер. Юноша, разинув рот, смотрел на архивариуса. Тот подвигал дверцей, немилосердно скрипевшей на шарнирах.
— Достань масло и смажь петли, — сказал архивариус.
— Я еще ни разу не видел, пока я здесь, — пробормотал юноша, — чтобы пользовались этим ходом.
— Тебе не нужно извиняться, — возразил Роберт. — Я буду только благодарен тебе, если ты без лишних слов приведешь это все в порядок.
Леонхард немедленно принес все необходимое и тотчас принялся за дело. Потайная дверца теперь не скрипела.
— Да у тебя руки дрожат, — заметил Роберт, когда Леонхард поднялся с колен и осторожно опустил дверцу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.